- Но ты не сделал этого.
Меня трясет, и я обхватываю плечи руками, пытаясь унят дрожь.
- Да, я струсил, - Глеб грустно улыбается. – Не решился признаться самому себе, что влюбился в тебя так быстро. А потом ты вышла за Давида, и я убедил себя в том, что теперь будет неправильно подкатывать к тебе.
- Так и есть, - отчитываю я друга. – Это все еще неправильно!
- Твой брак – это всего лишь добровольное отшельничество! Сколько лет ты еще будешь прятаться от жизни?
Я начинаю злиться.
- Мой брак – это договор, который устроил нас с Давидом. И я не собираюсь его нарушать. Я не брошу мужа. Так что как ты себе это представляешь? Будем встречаться тайком, как любовники?
- Разумеется, нет, - Глеб взволнованно смотрит в мои глаза, ища там что-то, - Аня, я поговорю с Давидом. Он поймет и отпустит тебя. Не волнуйся об этом.
- Глеб! – я выхожу из себя, и мой тон становится резким. – Услышь меня, пожалуйста! Я вижу в тебе только друга! Я не испытываю к тебе…
Больно видеть разочарование на лице Глеба, но я не вправе давать ему ложную надежду.
- Ты до сих пор любишь Воецкого, не так ли? – спрашивает Глеб, и я вижу злость на его лице.
- Нет, конечно.
При упоминании Германа, мое сердце пробирает мороз.
Лицо Глеба кривится от злой усмешки.
- Прекрасная Снежная Королева никого не любит… возможно, ей просто нечем, - говорит он.
Эти слова задевают меня, пробираются под кожу, острым ножом вспарывая сердце. Потому что, мне кажется, что Глеб прав.
Я давно превратилась в ледышку.
К глазам подступают слезы, а горло сводит спазмом. Удар от друга получить всегда больнее, чем от кого-то постороннего.
Смаргиваю влагу в глазах и разворачиваюсь, чтобы сбежать.
- Аня… черт, прости меня! – спохватывается Глеб. – Я не это хотел сказать!
Но я не верю.
Иду вперед, не оборачиваясь. Почти что бегу.
Глеб не решается остановить меня там, где нас увидят сотрудники его конторы. Так что наш разговор окончен.
Выхожу на улицу и выдыхаю с облегчением.
Все-таки я не совсем ледяная. Мое сердце сейчас болит оттого, что я не хочу терять друга, но ответить на его чувства тоже не в состоянии.
Ловлю такси и прошу отвезти меня к детскому саду, в который ходит Даша. Сегодня мне нужно забрать ее после обеда и отвезти к зубному врачу на осмотр.
Я нашла чудесного детского стоматолога. Он просто заклинатель маленьких детей, и у него на кресле они послушно открывают рот, давая осмотреть себя без криков и протестов.
Проблема только в том, что недавно этот чудесный стоматолог из нашего района переехал в центр вместе со своим частным стоматологическим кабинетом.
Так что мне приходится паковать сонную, оставшуюся без тихого часа дочь в теплый комбинезон и везти на такси обратно в центр.
В машине Даша засыпает, но этого ей недостаточно. Так что, проснувшись, она капризничает, и с готовностью демонстрирует окружающим свой непростой характер.
- Простите, пожалуйста, - я извиняюсь перед доктором, которого дочь укусила за руку до крови. – Нужно было выбрать другое время приема, но у вас такой плотный график. Мест совсем не было…
- Ничего страшного, - врач натянуто улыбается, обрабатывая руку антисептиком.
Бывают дни, когда все идет наперекосяк. И этот явно один из них.
Когда мы с дочкой выходим на улицу, ветер вырывает у нее из рук игрушечную пластиковую бабочку. Это подарок от стоматолога за то, что в конце концов Даша дала себя осмотреть.
Не успеваю я понять, что происходит, как малышка вырывает свою руку из моей и несется вперед за игрушкой.
