Даже муж находил повод к чему придираться, ведь я сидела дома, значит не могла сказать, что ужин не приготовлен, потому что мне было плохо. Все всегда должно было быть сделано, причем идеально. Иначе мне выносили мозг битый час. Первые разы я обижалась за несправедливость, ведь я живая, а потом просто делала все, что обязана в любом состоянии. Так было проще.
– Вер, давай ты не будешь сюда устраиваться? Если тебе так нужна работа, у меня есть к тебе предложение. Хотя бы безопасное для тебя. Готова выслушать? – минут через пять, может больше, когда я окончательно перестаю вздрагивать в его руках, задает странный вопрос.
Поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза. Мне интересно его предложение, я хочу хотя бы услышать. В овощном ларьке я получаю маленькие деньги, мне на них не прожить. Не смогу, а должна. Значит, буду хвататься за любую возможность.
– Готова, – киваю ему, и, вытерев слезы, сажусь прямо, готовясь принять предложение. – Мне очень нужны деньги, готова взяться за всё, что угодно.
– Ты заметила, что я одинокий парень, – не поняла, что за странное начало? Внутренне настораживаюсь, и с трудом давлю желание встать и уйти. – Мне одному очень непросто, а ты вроде уже не совсем чужая. Я предлагаю тебе стать моей…
– Нет! – взвизгиваю и подпрыгиваю с диванчика.
Не могу поверить, что он все же решился на такое предложение. Он ведь показался мне нормальным, хорошим человеком, способным на сострадание. Да, со своеобразными пещерными методами. А что в итоге? Предлагает мне стать непонятно кем? Да чем его предложение лучше того, что могло со мной случиться? Или он принял меня за ту самую, когда я позволяла ему все той ночью?
– Какая же я дурочка, – зарываюсь пальцами в волосы, взъерошиваю их и шепчу себе под нос.
Сама ведь позволила думать о себе непристойности. Как я могла скатиться до такого? Где вообще была моя голова? Да, в отключке она была после того, как застала Олю и Игоря. Ни о чем не думала, в шоке была. Еще в мыслях дифирамбы Глебу пела, какой он чуткий и как с ним хорошо. Да ничего не хорошо, оказывается.
– Вер? Ты чего так возбудилась? – аккуратно спрашивает, а мне плакать от обиды хочется, кричать на него за несправедливое обвинение.
– Глеб, я не такая! За таким не ко мне. Я понимаю, как выгляжу в твоих глазах, но это не так.
– Стоп. Он тебя головой приложил? – мужчина в миг оказывается рядом и начинает сжимать то руки, голову, снова руки. Я теряюсь под его напором.
– Что ты делаешь? Он меня не бил. Просто, – договорить не успеваю, меня нагло перебивают.
– Что просто, Вера? Я тебе предлагаю должность домработницы, экономки, или как там эта ересь называется. Не знаю. По дому все делать, короче. А в твоей голове что творится? – встряхнув за плечи, кричит, а потом в его глазах словно вспышка озарения проскальзывает, как и в моих шок от собственной глупости, ведь злится он сейчас слишком натурально. – Подожди, ты подумала, что я тебе свою постель предлагаю греть?
Ком предательски застревает в горле. Киваю только, не могу ничего другого. Снова чувствую себя жалкой букашкой.
– Аха-ха, – отпустив меня, Глеб отходит на пару шагов.
Мне резко становится зябко и неуютно. Обхватываю себя руками и сжимаюсь под звуком его смеха. Почему он смеется? Неужели для него это так все… даже не слов подобрать не могу, как.
– Вер, ты не обижайся, но ты в зеркало на себя смотрела? То, что у меня на тебя тогда приподнялось все, так это от долгого воздержания. Не более того. Ты вообще меня как женщина не привлекаешь. Вроде не корова, – и на том спасибо, – мордашка не уродская. Но ты никакая. В тебе нет огонька, изюминки, какой-то бабской фишки, чтобы мне захотелось тебя. Понимаешь?
