Измена. Право на истинную - страница 3

— Благословили на мальчика или девочку?

— Это известно только Матери Луне.

На пол падают капли воды, оставляя влажные темные кляксы на камне. За стенами замка воет ветер, бьется в узкое витражное окно у потолка и будто хочет что-то мне сказать и предостеречь. По ногам от ступней до колен ползет холодок, и я вздрагиваю.

— Замерзла? — шепчет Ивар и скользит взглядом по лицу.

— Да.

— Я тебя согрею.

Решительно выходит в спальню и кидает меня на шелковые простыни. Во взгляде Ивара пробегает быстрая темная тень, которая меня настораживает. Что это было? Это не нежность, не возбуждение, не нетерпение… Его глаза вновь вспыхивают огоньками и согревают меня. Краснею, когда Ивар расстегивает рубашку и оголяет мускулистый торс. Окна поскрипывают под новым порывом ветра.

Через несколько секунд я задыхаюсь под объятиями Ивара. Под густым желанием забыться в его сильных руках, проскальзывает искра страха, но жадный глубокий поцелуй прогоняет ее. Утробный рык Ивара отзывается в моей груди трепетом и мягкой вибрацией, и отдаюсь ему в его власть с наивным доверием.

Тяжело дышу, а Ивар оборачивается в белого волка, который прижимается ко мне пушистым боком, бьет пару раз по матрасу и кладет морду на грудь. Облизывается и тяжело вздыхает, прикрывая глаза. В такие минуты я пугаюсь, потому что почти не чувствую в волчьей груди человека.

— Я рядом, — ворчит Ивар. — Рядом.

— Однажды ты так в лес убежишь, — пропускаю густую шерсть на холке, прикрыв веки.

— Если только с тобой.

***
Ивар Лунный Коготь и Илина

4. Глава 4. Кристалл Забвения

— Я удивлена, — Гриза тихой тенью просачивается в кабинет и цепко наблюдает, как я прячу Кристалл Забвения в каменную резную шкатулку. — Я только слышала о таких камнях, но…

Поднимаю взгляд. Ее любопытство в любой другой ситуации меня умилило, но не сейчас.

— Откуда он у тебя?

Молча подхватываю бумажный нож, делаю надрез на ладони, и Гриза ежится. Кровь растекается по витеватому узору, впитывается в черный камень и раздается щелчок.

— И сработал камушек? — Гриза кусает губы и неловко улыбается. — Не злись. Это профессиональный интерес. Он, наверное, стоит целое состояние. И подобные артефакты выходят из-под рук опытных и одаренных чародеев.

— Да, темных чародеев, — недобро щурюсь. — Милая, вопросы сейчас лишние. Я был неосторожен.

Зверь во мне рвется в спальню. Ему было мало задремать в объятиях спящей Илины. Он требует ночь, потому что соскучился, а я тут со своими камушками вожусь и беседы веду с ведьмой, от которой воняет мерзкими духами.

— Зверь лютует? — Гриза всматривается в мои глаза. — Ну и жуткий ты сейчас.

И голос ему не нравится. Вот воркование Илины он бы слушал часами, а от этой гадины уши вянут.

— Неужели у меня нет шанса с ним подружиться?

— А ты как думаешь? — хрипло отвечаю я. — Если я с ним не дружу, то ты сможешь?

— Хорошо, — она ласково улыбается, — а если не подружиться, а очаровать?

Я знаю, на что она намекает. И это уже не первый раз. Я не такой уж особенный в своей проблеме и не одному мне приходится жить со строптивым зверем. Кто-то пьет настойки, вторые вешают на шею амулеты, третьи вдыхают пары особой смеси.

— Я Альфа, Гриза, — поскрипываю зубами, — не пристало мне подобным заниматься. Одурманенный зверь — слабый зверь. И больше об этом не говори, Гриза.

Прячет руки за спину, опускает взгляд в пол и шепчет:

— Прости, — через секунду поднимает робкий взор, — я могу загладить свою вину, мой Альфа?