Уставилась в спину стоящего впереди меня мужчины и думаю о том, как чувствует сейчас себя Миша? Грустно ли ему, или же совершенно плевать? Разблокирую телефон, чтобы вновь обреченно смотреть на отсутствие пропущенного звонка или глупой эсэмэски от него. Машинально захожу в мессенджер и ищу его контакт.
Для чего? Сама не знаю. Открываю чат и…
Тот самый мужчина, в спину которого я пялилась, погрузившись в мои мысли, опрокидывает на меня стаканчик с горячим кофе.
– Ай! – восклицаю я, едва не уронив телефон на плитку. Моя нога начала дёргаться от кипятка, что дотронулся до нежной кожи.
– Господи, простите, – начал он суетиться. – Господи, какой же я растяпа! Извините меня, извините!
Мужчина берет салфетки со стойки и, присев на корточки, начинает вытирать обожженное место.
– Ай, – восклицаю я и пытаюсь его остановить. – Хватит! Прекратите!
Мужчина замирает в изумлении и поднимает на меня свои серо-голубые глаза. Я теряю дар речи…
Такого красивого мужчину видела, разве что, только в фильмах. Его лицо походило на актера, имя которого не могла вспомнить. Ровный нос, красивые серо-голубые глаза, короткая стрижка, небольшие ямочки на щеках. Рот был слегка приоткрыт, будто бы завороженно наблюдал за чем-то. Его белая рубашка соблазнительно обтягивала тело, показывая сквозь ткань красивые мышцы. На руке красовались золотые часы, а обувь была тщательно зачищена. Он сидел на одном колене и смотрел на меня, и в тот момент я не знала, что ему ответить. Показалось, что весь мир замер на секунду, давая нам возможность насладиться взглядами друг друга.
– Простите, пожалуйста! – он мотнул головой, будто бы отгоняя странные мысли. – Вам больно?
– Все нормально, – поджав губы, делаю шаг назад и осматриваю ногу, которая продолжает дергать.
– У вас есть лед? – поднимаясь с корточек, мужчина обращается к барменше, которая одобрительно кивает головой. Секунду спустя самодельный мешочек из тряпочки со льдом оказывается в руках незнакомца. Рукой пододвигает ко мне стул и произносит:
– Садитесь. Нужно срочно приложить лед.
Его мягкий тембр голоса мне приятен, но рвущаяся боль изнутри сильней этого. Пристально смотря в глаза незнакомца, я чувствую себя растерянной, а дергающаяся нога заставляет меня поморщиться.
– Пожалуйста, сядьте на стул, – просит мужчина еще раз, и я выполняю его просьбу.
Он сразу же прикладывает лед, и я вновь морщусь от боли.
– Очень больно?
– Достаточно, – цежу сквозь зубы, тяжело дыша.
– Господи, – не умолкал мужчина, – как неловко вышло!
Я молчу, потому что и вправду вышло совершенно неловко. Лед начинает таять, и по капроновые колготки медленно становятся прохладными. Мужчина осмеливается поддержать мою ногу второй рукой, и, касаясь икры, мне прошибает неуютное ощущение. Никто, кроме Миши, ко мне не прикасался ко мне все эти семь долгих лет. Теплая мужская ладонь твердо поддерживает меня за икру, а мне чудится, что меня уже раздевают. Что я выставлена на посмешище, и все, что сейчас происходит, – лишь очередная шутка судьбы, которая пытается добить меня окончательно. Мне неуютно, стыдно и… ощущаю смущение. Румянец приливает к щекам, и становится еще хуже, чем с утра.
– Господи, ради бога, простите меня. Сегодня весь день кверху дном, – лепечет мягким баритоном мужчина, а после вздымает на меня свои глаза. – Вы в порядке?
– Да, – сухо отвечаю ему, думаю о том, чтобы мужчина не заметил мое смущение. Чувствую, как щеки горят сильней.
