Измена. Прощай (не) навсегда - страница 7

О чем я ей и сообщаю. А в ответ получаю тираду о том, как я ошибаюсь и что мальчик вот-вот женится.

Что ж, прекрасно! Может тогда он наконец возьмется за ум. Пока же хвастать нечем.

Не выперли его из универа только благодаря моему личному спонсорству. А про работу он слышать даже не хочет.

На уме у наследника только девчонки и гулянки.

Нет, я все понимаю: молодость, секс, веселье. Против секса и сам ничего не имею.

Только однажды я устал от круговорота девиц в нашем доме и запретил сыну их приводить.

В ответ он просто снял квартиру в городе, и в Малинках не появлялся уже полгода.

Признать, отношения у нас не очень.

Жена ушла от меня к другому и уехала с мужем заграницу, когда нашему сыну было восемь. Так что все наше общение с ребенком свелось к телефонным звонкам и моему перечислению денег на счет бывшей.

Правда, когда тому исполнилось восемнадцать, она сообщила, что больше не справляется с ним и отправила его мне «на воспитание».

Вот и считаем: звонок прям с утра от бывшей – три балла на шкале дерьмометра.

В офисе в лифте еду с какой-то юной девчонкой. Молодая и легкая, как сейчас говорят «тонкая и звонкая», влетает стремглав, когда двери лифта почти закрывались, чуть не сносит меня с ног. Так разогналась, что на пороге спотыкается и падает прямо на меня.

Чисто инстинктивно вытягиваю руки, хватаю ее в объятья, удерживая ее от падения.

И тут она поднимает на меня глаза.

А там – туманы.

Серо-сизый цвет глаз, обрамленных пушистыми ресницами в сочетании с перепуганным взглядом. Хороша!

Грудь-двоечка – мой любимый размер, белая нежная кожа, плавные изгибы тела.

Стоило этой ходячей невинности захлопать испуганно глазами, дернуться в моих руках, как захотелось этими самыми руками стиснуть ее покрепче и не выпускать. А лучше всего утащить к себе в постель и не выпускать дня три, ну а дальше – как пойдет.

Но мы же цивилизованные люди.

Я размыкаю объятья, она лепечет:

– Извините, пожалуйста, ­– сильно краснея и поднимаясь на ноги.

Невольно веду взглядом по ее бесконечно длинным ногам на бесконечно длинных шпильках.

– Бывает! – бросаю как можно более равнодушней.

Дежурно улыбаюсь и сам исподтишка рассматриваю ее.

Удивляюсь своей реакции, она ведь даже не особо в моем вкусе. Слишком тонкая, слишком юная, меня интересуют женщины постарше, да и покрупней. Эта совсем пигалица.

Решаю про себя, что пора найти себе кого-то. Три недели без секса – и меня штырит не по-детски от юной девицы в лифте.

Плюс два балла на шкале дерьмометра.

Правда, мое маленькое приключение в лифте быстро забывается под новостями о том, что у нас сорвался крупный проект, по которому мы вели переговоры полгода.

И это третья причина для того, чтоб добавить плюс сто делений дерьмо-метру сегодняшнего дня.

Я просто в бешенстве! Полгода – коту под хвост! Отделы начинают спешно перекладывать вину друг на друга. Секретарша ходит на цыпочках, в приемной шепчутся руководители департаментов, и все как один боятся зайти в мой кабинет. Как будто это может спасти их от разбора полетов. Но под мою горячую руку никто не хочет попадаться.

Ненадолго от рабочих проблем отвлекает звонок друга.

– Артемыч! С днюхой тебя, старик! Сорок два! Ты стар, ты супер стар! – ржет Иван. ­–

бабу тебе надо, Арверин! А пока ты ее ищешь, я тебе стриптизершу заказал! Вдруг это твоя судьба?

В этом весь Иван, сколько дружим с ним, все у него какие-то приколы. Но так даже веселей, уж точно лучше, чем если бутылку коньяка бы мне подарил.