– У меня здесь дела по работе, пару месяцев и мы вновь вернемся в твою Грецию.
На центральной трассе невероятно длинная пробка из-за случившейся аварии. Придется простоять полчаса, а то и больше. За все время проживания в Греции я забыл, что значит стоять на трассе и ждать долгое время начала движения. Но в Москве такое сплошь и рядом. Придется снова привыкать.
– Оставил бы нас дома в Патры, ничего бы не случилось, – Эльвира открывает салонное зеркало и начинает поправлять и без того идеальный макияж.
– Эля, хватит. Не будем вспоминать случай, когда я вернулся в Россию на пару дней, а ты оставила ребенка одного на ночь, а сама уехала с подругами в клуб.
– Ты до конца жизни будешь меня этим попрекать? Это было сто лет назад, у меня была депрессия и я не думала, что материнство – это ужас, а не жизнь!
Жена истерично вскрикивает, захлопывает козырек с зеркалом и недоверчиво смотрит на меня.
– Ты можешь быть тише? Нина сейчас проснется, – я оборачиваюсь и вновь смотрю на дочку. Светлые тонкие волосы заплетены в две узкие косички с красными резинками на концах. Длинные густые ресницы и светлые брови. Спит. – С того дня ничего не изменилось, для тебя и сейчас материнство в тягость.
– Да? А ничего, что я молода и красива, и вместо того, чтобы ярко проживать свою молодость, я сижу дома в четырех стенах, словно в клетке!
– В золотой клетке, Эльвира, – я кидаю на девушку недовольный взгляд. – Раз уж ты считаешь, что твоя жизнь – тюрьма, называй вещи своими именами. Ты целыми днями сидишь дома в роскошном особняке на берегу залива, ходишь в салоны и светские мероприятия. И единственное, что от тебя требуется – это воспитывать нашу дочь.
– Как мы заговорили! Я тебя почти не вижу, ты целыми днями то на работе, то разъездах!
– Я зарабатываю на твою шикарную жизнь, Эля.
Я не выдерживаю и срываюсь. Так происходит каждый раз, когда моя жена, почему-то, не понимает всего, что я для нее делаю. Я оборачиваюсь и смотрю назад. Нина проснулась от наших криков, и сонно трет глазки тоненьким кулачком. Я вцепляюсь в кожаный руль и жму на педаль газа, когда впереди начинается движение, но из-за ссоры с женой не замечаю, как впереди стоящий белый Ниссан поворачивает вправо. Резко жму по тормозам, но получается слишком поздно. Я врезаюсь в боковую часть бампера белого автомобиля.
– Черт…
Я откидываюсь назад и тяжело выдыхаю. Эльвира смотрит на меня, а затем демонстративно отворачивается к окну так, словно это не ее истеричные выходки стали причиной аварии. Спустя несколько долгих секунд дверь водительского салона распахивается и оттуда выходит девушка. Мой взгляд цепляется за ее лицо и увиденное заставляет меня вернуться на пять лет назад и вновь почувствовать жгучий удар в правой стороне груди.
Кира захлопывает дверь своего автомобиля и начинает идти в нашу сторону. Высокие бежевые каблуки, стройны ноги, нежно-голубое платье и сверху длинный бежевый тренч, края которого разлетаются в разные стороны. Она сменила прическу: волосы отрезала чуть ниже плеч и вернула свой прежний темный цвет волос. Холодный взгляд, равнодушное выражение лица, уверенная походка. Что же ты с собой сделала, моя хрупкая девочка?
Я выхожу из автомобиля и в тот момент, когда наши с ней взгляды встречаются, Кира резко останавливается. В ее взгляде сталь сменяется на испуг и она расширяет свои и без того большие глаза. Затем, спохватившись, она дергает плечиком и подходит ко мне.
