В массажном кабинете темно и тесно. Тимур оставляет открытой дверь, но я все равно не чувствую себя безопасно рядом с этим по сути незнакомым мужчиной.
- Разденься до белья, - бросает он, - если некомфортно, то майку оставь, вот полотенце, можешь прикрыться.
Он отворачивается, но не выходит из комнаты. А я мнусь, не зная, что делать. За последний дохренилион лет я привыкла раздеваться только перед мужем и девочками в бане. Тимур был не похож ни на первого и ни на вторых. Лысая башка моего тренера блестела в бликах электрического света, пока сам он выражал безразличие ко всему. Стоял, заложив руки в карманы, и перекатывался с пяток на носок.
А и ладно. Ну не будет же ко мне приставать. А даже если, нападу первой и защекочу до смерти! Сердце тревожно билось, пока я стягивала с себя тугие лосины. Кажется, второй раз я их на себя не надену и пойду в душ как есть, в спортивном топе и трусах в ромашку. Белье у меня конечно не парное, а то, которое нашлось в шкафу. Неприятно кольнула мысль, что у Жени, любовницы моего мужа, наверняка трусики подходят под бюстик, бюстик под цвет глаз, а все вместе идеально сочетается с амарантовым оттенком заката солнца, которое светит им во время секса.
- Настя, ты все? - Вывел меня из мыслей Тимур.
- Секунду!
Я быстро сложила лосины аккуратным конвертом и взгромоздилась на массажный стол. Легла, вытянув ноги, а руки положила прямо на живот, как Ленин в мавзолее. Потом вспомнила про полотенце и накрылась, чтобы уж наверняка.
Когда Тимур повернулся, то даже не смог сдержать разочарованного вздоха. Ну да, это тебе не тощие девицы, с которыми он имел дело.
- Перевернись на живот, руки вытяни вдоль тела, - я подчинилась. Уперлась головой в специальное отверстие и напряглась, в ожидании… чего-то. Чего угодно, но только не этой давящей тишины!
Раздались шелестящие звуки, Тимур прошел от одного края кушетки к другому. Он молчал, молчала и я. В кабинете не единого звука, только его сбившееся дыхание и взгляд, который гирей ощущался на моей коже.
Через секунду я почувствовала, как сильные руки обхватили меня за лодыжки и принялись разминать икры. Было больно. Я вскрикивала, застучала ладонью по подушке и принялась умолять о пощаде, но лысый черт остался непреклонен. Он пальцами растирал напряженные мышцы, отчего те ныли с удвоенной силой, но сразу за болью наступало облегчение, а тело наливалось тяжестью, как кусок свинца.
- Еще, - глухо простонала я и закусила губу.
- Всегда вы так, сначала сопротивляетесь, а потом просите добавки.
В любое другое время я бы ответила ему на сексисткую шуточку. Или даже дала подзатыльник, чтобы мужлан проникся неуместностью своих замечаний при даме. Кеша никогда не отзывался так о женщинах. Он… просто присунул моей помощнице, а потом обвинил во всем меня. Вот рыцарь, на которого я равняю других мужчин.
И только я подумала, что может не стоит осуждать человека за неудачную, унизительную шутку, что стоит оценивать его поступки, а не слова. Что он, возможно, не имел ввиду ничего такого, а уважает меня как женщину и личность, как вдруг мой рука соскочила с кушетки вниз и случайно задела Тимура.
- Что это? – Я с визгом отдернула руку обратно.
- А прости, у меня встал член.
Голос лысого не выражал никаких эмоций. Он спокойно отошел на шаг в сторону, и встряхнул за край свои шорты-парашюты, пока я, поднималась с койки, держа полотенце перед собой.
