- Тимор, зайчик, тебе помочь?
- Себе помоги, - буркнул лысый, не сводя с меня прожигающего взгляда черных глаз и добавил, - бедра сто сантиметров. Я бы ничего не менял, но если хочется, можно добавить нагрузку и урезать калории, чтобы уменьшить задницу.
- Тимур, манеры, - протянул второй.
- Чтобы уменьшить жопу, - поправил себя лысый и прошипел в сторону: - Попочки у младенцев. У женщин большие, сочные, красивые задницы. Что плохого в этом слове?
Они сейчас шутят? Я растерянно переводила взгляд с Винтика на Шпунтика и не понимала, куда попала. Чувствовала себя куриной тушкой в базарный день, в которую кто только не ткнет своим любопытным носом.
- Я бы все-таки работал над прессом, - длинный палец второго тренера надавила на мой мягонький живот, - скоро лето, чем мы будем удивлять мужчин на пляже?
- Не знаю… интеллектом и справкой об отсутствии ЗППП?
Лысый усмехнулся, но поймав мой взгляд, снова нацепил на лицо маску кавказского самца. Свободной рукой он перекинул сантиметр через мою талию и крикнул в сторону:
- Семьдесят четыре, Гаврил, запиши.
Долговязый принялся что-то чиркать в блокноте, пока Тимур тянул свои волосатые лапищи к моей груди. Смешно. Голова лысая, а все остальное – с избытком. Ощутив на своей коже чужое прикосновение, я вскрикнула:
- Да хватит меня щупать! Меня там только муж трогал! Я не хочу ходить на тренировки, а если и буду, то точно не к вам двоим!
Раздался глубокий вздох. Когда Тимур заговорил снова, голос его звучал глухо, как из-под земли:
- Не кричи. И скажи, чего ты хочешь, женщина.
Ну вот. Это главный вопрос. Страшный, но очень своевременный. Я посмотрела в лица двух незнакомых мне парней. Их я видела впервые, их же не узнаю завтра, если мы встретимся случайно на улице, а потому можно не прятать боль за глупыми шутками и наконец быть честной. Хотя бы перед самой собой.
- Я хочу, чтобы мне не изменял муж. А если уж это случилось, я хочу знать с кем и как, чтобы принять для себя решение. Понимаете? – И Тимур, и тот которого назвали Гаврилом, согласно кивнули: - Я не смогу простить его, если он мне изменил, вот так, при всех. А еще… - я запнулась и замерла, напуганная взглядом черных непроницаемых глаз, которые так внимательно смотрели на меня. Никто никогда так на меня не смотрел. Навылет. Прямо в душу. - А еще, Тимур, я не хочу быть виноватой в этом разводе. Меня в любом случае обвинят, у нас в обществе так принято, но я хочу хотя бы себе доказать, что все сделала правильно.
Секунды перетекали в минуты, те расплывались, ширились, становясь объемнее и толще. Одна минута этой тишины длилась час. Как сто часов. Я молчала и смотрела на черные словно уголь глаза и эта тьма затягивала меня внутрь. Она не баюкала. Она пугала. Потому что я не знала, что делать дальше с этой большой как мир проблемой.
И потом я заплакала.
Громко. Некрасиво. Навзрыд.
7. Глава 7
Странно, ни мои вопли, ни грубое поведение Тимура никого не удивляли, а вот женская истерика тотчас привлекла внимание толпы. Со всех углов, со всех снарядов, из каждой дыры вылезли любопытные рожи, и зашептались между собой. И тотчас прибежала администратор, создавая вокруг меня еще больше суеты.
Господи, как бы я хотела успокоиться, чтобы слезы прекратили литься, а я трястись и всхлипывать, но не получалось! Я правда старалась, и от собственного бессилия плакала еще громче. Еще горше.
