Кажется, будто таким девушкам с заводскими настройками выдано личное “долго и счастливо”. В комплекте с прекрасным принцем, пышным платьем и двумя-тремя детишками. Принц - непременно красавчик, который будет каменной стеной. Детки спят по часам, едят кашу и овощи, и никогда не плачут особенно из-за того, что огурец сломался и "мамапочиниии".
Конечно же, она невероятно красива. Примерно, как если бы Йеннифер была натуральной блондинкой. Светлые волосы, бледная кожа и совершенно нереальные, фиалкового цвета глаза. Ей-богу, на свету они из нежно-голубого уходят в почти прозрачное “пурпурное сердце”.
Пока до ее выхода в эфир остается новостной блок и несколько треков, Юля утаскивает меня в наш уголочек для обедов. Подвигает ко мне поближе тарелку, прикрытую тканевой салфеткой, из-под которой доносятся умопомрачительные ароматы.
Опять свои зелья колдовские подливала небось в начинку.
- Сегодня с вишней. Они без косточек, ешь смело - добавляет, когда видит, как медлю я, выбирая, с какой стороны подобраться к пирожкам.
Как тут выбрать, если один бок мягкое, румяное тесто. Так и хочется впиться зубами. А с другой стороны, очень соблазнительно подтекает вишневая начинка, которую хочется скорее слизнуть, пока не капнула и почувствовать, как расплывается сочный, кисло-сладкий вкус с нотками миндаля…
Юля подкармливает, подливает травяной чай из термоса и забалтывает меня историями, пока не замечает, что я, наконец, расслабилась.
- Расскажешь, что случилось? - неожиданно, только что искрящиеся смехом глаза смотрят так пристально и проникновенно, что стандартные отговорки точно не пройдут.
И я, неожиданно для самой себя рассказываю, что именно меня растревожило. Вот же ведьма!
- Яночка, миленькая, вот точно внимания не обращай. Все эти скучающие в ночи иногда такой бред несут. Днем буйных немного поменьше, да. Но тоже хватает идиотизма. Попадается все что угодно от предложений выйти замуж до эскорта, - произнося последнее слово полушепотом, ее белая кожа моментально розовеет от смущения.
И как она, такая нежная, умудряется здесь работать и загонять под свой хрустальный каблучок сурового Макса и даже железного Турика?
Но она права. Безусловно, права. Я накрутила себя на пустом месте. Кому-то было просто скучно, а я придумала сразу всякой ерунды.
- Юль, две минуты, - недовольно ворчит Макс заглядывая, - Пока Янка-обезьянка! - хамит мне и моментально скрывается в эфирной.
Брошенный ему в лоб комок салфеток, к сожалению, врезается в уже закрытую дверь. Вот же гад!
- Побежала. До завтра, - Юля клюет меня в щеку поцелуем и тоже прячется за дверью, над которой загорается красное “Тихо! Идет запись”.
Вылетаю из студии в морозное утро. То ли мелкий снег, то ли дождь летит в лицо, не добавляя настроение. Укутавшись поплотнее в шарф бегу скорее к метро.
Две пересадки, эскалатор, пройти мимо пятиэтажек без приключений, лифт, ключи, двери… Выдохнуть.
Выдохнуть только до следующего эфира. Как только я открываю час, запускаю музыку, в эфир падают первые сообщения.
Гость: Добрый вечер, Яна.
Гость: А вы знали, что сегодня день соблазнения? Но об этом мы поговорим немного позже.
Гость: Еще сегодня день вырезания снежинок.
Гость: И день “Сходите в зоопарк”! Что отметим?
Мое тело, разогнавшееся уже было до возмущения, тормозит о глухую стену интереса. Что? Серьезно? Снежинки?
