— Мы скоро встретимся, Леони. И я готов к ответу за то, что сделал. Ты заслужила право рвать меня на куски целую вечность. А покая жив, нашу Солану не дам в обиду. Она во всем на тебя похожа. Такая же славная и красивая, добрая очень. Каждую букашку спасает. Я иногда смотрю, как она вылавливает пчел из фонтана, чтобы не утонули. Смотрю и плачу, пока никто не видит. И в душе моей до сих пор бушует тот проклятый шторм. Прости, если сможешь. Проклятия тогда, дурак, испугался, а теперь гнию заживо от какого-то яда. Лучше бы до встречи с тобой достойно сдох! — Хейл на миг зажмурился, и крупные горячие слезы сорвались с серебристых ресниц.
«Мы ведь любили друг друга, вспомни», — зазвучал в его голове жалобный голос Леони.
— Вот теперь вспоминаю всегда. И буду помнить до конца своих дней. Ты бы меня не предала, — безустанно шептал, обливаясь слезами. — Прости! — отчаянно закричал и ударил кулаками по бесчувственным ногам.
— Герр Хейл! — ворвался в усыпальницу Гектор, а вслед за ним забежала милая девчушка с двумя высокими черными хвостиками волнистых волос. Ее огромные стальные глазки блестели от восторга, а за тонкой спинкой развивались хрустальные драконьи крылышки.
— Папа! Они выросли! Папочка! — запрыгнула она на колени отцу, обняла его за шею и прижалась изо всех сил.
— Хозяин, извините, страж не сумел удержать Солану. Она от него улетела! — расшаркался в поклонах Гектор, виновато прижимая руки к груди. Злобно покосился на охранника, который только сейчас подбежал к склепу с ужасом в глазах.
— Пушинка моя, ты теперь истинная драконица! — наспех смахнул слезы с лица Хейл и с трепетом обнял дочку в ответ.
— Я сама прилетела! Маме крылышки показать! Вот! — спрыгнула с рук отца Солана и закружилась возле статуи Леони.
Хейл не стал скрывать от дочери, что ее родная мать умерла во время родов, а Лисиль ей мачеха. Сам однажды привел дочку в усыпальницу первой жены и показал портреты Леони.
Солана долго их разглядывала, а потом обняла подножие статуи матери и произнесла свое первое слово: «Мама». Теперь всегда, когда что-то важное случается в ее жизни, первым делом девочка бежит в склеп. В эти моменты даже хваленая охрана не в силах с ней справиться. Ребенок обязательно найдет лазейку и улизнет.
— Мама, я — дракон! — заговорила Солана с пустым каменным гробом, а у Хейла перехватило дыхание от волнения. Гектор тут же поднес к губам хозяина стакан воды и выбежал, чтобы переговорить со стражем. — Как у мамы крылышки! — указала она на один из портретов, где Леони изображена в трансформации полудракона.
— В тебе кровь степных драконов, милая. Твоя мама танцевала, как богиня Эла, — вспомнил Хейл их первую брачную ночь, когда Леони танцевала только для него в хрустальном наряде с золотой саблей в руках. Эта яркая вспышка памяти заставила его вновь искренне улыбнуться. А потом огонек в черных глазах погас, когда лорд Эгертон осознал, что жизнь бы сейчас отдал за то, чтобы вновь увидеть тот волшебный танец.
— И я хочу как мама! — загорелась идеей девочка.
— Я завтра же найму для тебя педагога, пушинка, — пообещал Хейл и совсем поник, понимая, что сегодня ему придется унижаться и выпрашивать у неверной жены оплату на учителя для Соланы. Но за восторг в глазах дочери он готов был на все!
— Ура! — захлопала она в ладоши и вдруг резко замерла, устремив недовольный взгляд на вход в усыпальницу.
