Подхожу ближе к зеркалу, осматриваю плечо внимательнее. Кажется, или под тонким плетением проявилось еще одно? Совсем бледное, словно тень от основного.
Когда этот знак истинности возник у меня, в первые часы он и был двойственным. Два кольца горели на коже, практически сливаясь воедино. Одно чуть ярче, другое — слабее. Бабушка сказала, что это один «браслет», просто руны еще не стабилизировались. Она была права, скоро метка стала тоньше, и я больше никогда не вспоминала об этом.
В комнату снова пытаются войти.
Поворачиваю голову, впившись напряженным взглядом в дергающуюся ручку.
— Мона, почему ты заперлась?
Рэйзор?!
Что он тут делает?
Дергаюсь, скорее надевая халат и крепко перевязываясь поясом.
— Мона! — два гулких удара.
Быстренько задвигаю все ящички, хватаю платье и забрасываю его под кровать.
Открываю.
Муж тут же входит, осматривается и только потом обращает на меня внимание.
— Зачем ты заперлась?
Скрещиваю руки на груди.
— Ты приставил ко мне четырех мужиков! Я не могу спокойно переодеваться, когда они сторожат под дверью.
Рэйзор успокаивается, дергая уголком губ в улыбке. Окидывает меня взглядом и приближается. Зависает надо мной темным утесом. Не могу удержаться и делаю шаг назад.
— Ты же сказал, что будешь ближе к полуночи.
— Все верно. Просто забыл кое-что, пришлось вернуться крыльями.
Запускает пятерню мне в волосы сжимает и оттягивает назад, вынуждая запрокинуть голову. Зелень глаз практически не видна из-за расширенных зрачков. Наверняка с любовницей в карете развлекся. Я чувствую приторную сладость ее духов.
Становится мерзко, выворачиваюсь и ускользаю из рук мужа.
— Зачем зашел?
Он не торопится вновь приблизиться, но не спускает с меня глаз.
— Кажется, я перегнул палку сегодня ночью. Решил убедиться, что с тобой все в порядке.
С губ срывается нервный смешок, руки крепче сжимаются на груди. Мне хочется куда-нибудь деться от его пристального внимания.
— Нет, Рэйзор. Со мной не все в порядке. Ты ударил меня и изнасиловал.
Он хмурится и делает шаг.
— Ну что ты, родная. Все совсем не так. Я лишь показал тебе, что перечить супругу — не лучшая затея.
Рэйзор снова рядом, прикладывает ладонь к моей щеке и смотрит на синяк, расцветший на скуле. Склоняется, нежно касаясь губами этого места. Вздрагиваю и задерживаю дыхание. Отталкиваю его.
— От тебя несет ее духами!
Он морщится, явно не в восторге от моих действий. Но тут же улыбается. Натянуто, со скрытым холодом в глазах.
— Тебе нужно отдохнуть, Мона. Поспи еще часок, затем нарядись и выходи к моим гостям. Пока меня не будет, ты здесь хозяйка. Не дай им заскучать.
— Ты прав, это твои гости.
— А ты — моя жена. Выполняй, что говорю и напрягись немножко, чтобы не пришлось делать работу над ошибками.
Я внутренне вся сжимаюсь.
— Ночи длинные, ты же знаешь.
— Теперь будешь наказывать меня, беря силой в супружеской постели?
Рэйзор вновь хмурится.
— Ну что ты такое говоришь? Жен не насилуют, им преподносят уроки. К тому же, только от тебя зависит, какими будут наши дальнейшие отношения.
Отворачивается, идет к выходу. Открывает двери, не на долго останавливаясь. Смотрит через плечо. Подмигивает, повторяя свою излюбленную прощальную фразу:
— Будь хорошей девочкой, Мона. Не забывай, я люблю тебя.
4. Глава 4
Люблю тебя.
Он часто говорил мне это, но теперь понимаю, что давались ему признания слишком уж легко. Рэйзор не вкладывал в них свои чувства, он просто озвучивал мои.
