Это на меня совсем не похоже, внутри всё кипит.
Дочь, замечая моё странное настроение, не спорит, не сопротивляется, не пытается мне что-то доказать, а молча берёт совок, швабру и начинает подметать осколки разбитой тарелки.
Я тяжело сажусь на стул и наблюдаю за ней. Она косится на меня, и совершенно точно хочет спросить о чём-то.
– Мама, у тебя что-то случилось? – Дочь, собрав остатки посуды в совок, подходит ко мне, обнимает и кладёт свою голову на моё плечо.
Немного расслабляюсь от её действий. Её голос сейчас звучит мягко, без обиды, но с нескрываемым беспокойством.
– Нет. Всё нормально, – отвечаю, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. – Извини. Что-то я сорвалась…
Я разговариваю с ней, а мысли снова и снова крутятся вокруг слов Аси и тех фотографий.
Ругаю себя за то, что во мне теперь борются противоречия. С одной стороны, Ася слишком настойчива – это вызывает странные подозрения. С другой – она никогда не скрывала, что мой муж ей не нравится.
Она считает, что Эд больше любит себя, чем меня, и зациклен на своих интересах. А для Аси в отношениях такое неприемлемо.
Мы давно договорились, что она не будет лезть со своим мнением в мой брак, но сегодня всё иначе. Она не просто лезет, она готова клясться, что не обманывает меня.
– Народ, вы дома? – раздаётся голос мужа.
Он открывает входную дверь, и его появление добавляет ещё больше беспокойства в мою и без того переполненную страшными мыслями голову.
Пока он раздевается и моет руки, поглядываю на часы, заставляя себя выйти из неожиданного анабиоза.
Я уже как минимум на двадцать минут опаздываю на занятие с дочерью, а ещё за сыном на тренировку ехать.
– Привет, – Эд подходит и привычно целует меня в висок. – Разбитая посуда? – Смотрит на совок со стекляшками. – К счастью! – пытается шутить. – Покушать разогреешь? – Переводит на меня вопросительно взгляд.
А я смотрю на него, вглядываюсь в лицо и пытаюсь прочитать там хоть что-нибудь, намекающее на то, что у него есть другая женщина. Но это глупо. Понимаю.
– Наташ…
– А?
– Так что, разогреешь покушать?
Киваю, хотя надо бы сказать: «У тебя есть руки, разогрей сам».
– Нормально всё у тебя? Ты какая-то хмурая, озадаченная. Устала? – Как он участлив, заботлив и внимателен, этот обманщик под маской приличного семьянина.
– Да, нормально, – отвечаю безжизненным голосом, почти хрипя.
– Я тоже у мамы спрашивала, что с ней случилось, но она молчит, – вмешивается в наш разговор дочь. Но потом, заметив мой недовольный взгляд, уходит.
– Наташ, мне кажется, зря ты связалась с организацией свадьбы сына и его Ксюхи. Зачем оно тебе нужно? Пусть организатор занимается, а ты не лезь. Или пусть сами.
– Как дела на работе? – Привычным движением достаю сковородку с гуляшом из холодильника и ставлю на плиту, игнорируя его слова.
– Нормально, – отвечает и утыкается в телефон.
– Эд, поговори со мной… – Присаживаюсь напротив него, и муж удивлённо поднимает на меня взгляд.
Я не просто так пытаюсь поболтать. Хочу выведать его ближайшие планы.
– О чём? Я предложил про свадьбу сына и организацию поговорить, но ты включила игнор. Значит, тебе моё мнение неинтересно. А раз так… – Он смотрит на часы, – и ты, кстати, разве не торопишься? Тебе же ещё за сыном на тренировку ехать.
– Нет, не тороплюсь! – вру.
– Ясно… – удивляется, но соглашается продолжить разговор. – Давай поговорим. Тему я предложил. – Довольный теперь он жуёт мясо.
