«Нет, прошу... — слёзы катятся по щекам. — Пожалуйста, остановись. Не разбивай мне сердце ещё больше».
Ноги подгибаются. Силы внезапно покидают меня. Грудь сжимает — я задыхаюсь. Ловлю воздух ртом, пытаюсь справиться со рвущимися рыданиями. Покачиваясь хватаюсь рукой за дверной косяк. Приходится выпустить из рук коробку с тортом. Она с шумом падает на пол. Любовнички, осознав, что их уединение было нарушено, в страхе оборачиваются. Я вижу на лице мужа болезненное выражение.
«Почему, Егор? — пульсирует в голове. — Мы ведь были счастливы».
— Юля, что ты?.. — он быстро заправляет рубашку и делает шаг ко мне навстречу.
Но эта девица ловит его за галстук и притягивает к себе.
— Маш, перестань, — с досадой говорит Егор, бросая на неё строгий взгляд. — Я ведь просил тебя закрыть дверь.
— Ну, просил, — пожимает плечами она. — Но смотри, как всё удачно сложилось. Теперь сможешь рассказать ей о нас.
Из-за оцепенения и слабости у меня появляется ощущение нереальности всего происходящего. Я все ещё жду, надеюсь, что кто-нибудь скажет мне, что это не всерьёз. Но Егор рядом с ней, и она держит его за галстук, точно за поводок. Он не отталкивает её, не спешит ко мне, хотя видит, что мне нехорошо. Его как будто подменили. Ещё и эта Мария хитро прищурившись смотрит на меня своими чёрными как уголь глазами. Её волосы растрёпаны, на губах сдержанная улыбка. Она словно говорит: «Я же предупреждала».
— Юль, раз уж всё так вышло, — начинает Егор, опустив глаза. — Я полюбил Машу. У нас с ней всё серьёзно.
Каждое его слово, точно острый камень, что летит в меня, царапает, ранит. В мыслях я молю, чтобы он перестал меня мучить. Я готова даже притвориться, что ничего не видела, если после всё вернётся на круги своя. В груди саднит. Я плачу беззвучно, вытирая с щёк влажные дорожки.
— За что, Егор? — с губ срывается вопрос. — Чего тебе не хватало?!
— Да дело не в тебе, Юль, — отвечает он болезненно морщась. — Просто так получилось.
Он берёт её за руку и тянет за собой.
— Мы пойдём, — неуверенно бросает он, поравнявшись со мной. — Позвони, как придёшь в себя. Обсудим детали развода.
После слова «развод» у меня начинается настоящая истерика. Точно плотину прорывает — я рыдаю в голос. Однако Егору нет дела до моих слёз и моей боли. Рука об руку они уходят с ней вдвоём, а я остаюсь, инстинктивно сжимая складки рубашки над животом. Что будет теперь со мной? Что будет теперь с моим малышом?
Меня находит вахтёрша Зинаида Павловна. Они с охраной, как обычно, перед закрытием обходят все лекционные аудитории.
— Ой, Юлечка, а вы чего тут? — спрашивает она ласково.
Я только мотаю головой не в состоянии ни подняться, ни произнести хоть слово. Она поднимает меня на ноги и даже отряхивает. Всучивает в руки сумку и торт и ведёт к себе на контрольный пункт. Там усаживает на стул, даёт воды. Я поначалу отказываюсь.
— Пейте-пейте, — говорит она настойчиво. — Вы сколько слёз-то выплакали?
Зинаида Павловна — женщина душевная, мудрая. Её хочется слушаться, будто бабушку. Она меня жалеет и поит чаем с тем самым тортом. Я сама не замечаю, как начинаю рассказывать ей всё.
— У меня просто в голове не укладывается, — качаю головой я. — Всё ведь хорошо было, а тут как гром среди ясного неба. Словно околдовала она его.
— А может, и околдовала, — произносит задумчиво Зинаида Павловна. Вон во вчерашней газете я видела объявление. И ведь кругом они сейчас — эти экстрасенсы. Может, тебе, Юленька, тоже обратиться?
