Мне надо время, чтобы разогреться как следует, но сейчас не то место и не та ситуация, и я сопротивляюсь, вырываюсь из его рук.
И не сразу до меня доходит, что трусь по твердому, как камень, паху мужа. Мои попытки освободиться и прекратить его грязные домогательства вызывают у Захара лишь одну реакцию:
— Пиздец… — говорит он сипло, сглатывает громко и толкается твердым пахом мне между ягодиц, трется, крепко прижимаясь, и сдавленно то ли рычит, то ли стонет: — У меня сейчас яйца лопнут, как хочу тебя, Лилька…
Он запускает руку мне под трусики и больше не сдерживает свою суть — берет меня сразу двумя пальцами, размазывая влагу возбуждения, и долбит меня сзади через одежду синхронно движению руки.
Меня бросает в жар от спонтанного и какого-то животного желания искусать Захара зло и страстно.
И я просто до паники пугаюсь того, что чувствую сейчас то же самое, что и Захар: если не кончу — лопну от возбуждения.
Это понимание всего на пару секунд сбивает и без того слабый контроль над предательским телом, и я постыдно капитулирую — кончаю: мокро, с протяжным не то стоном, не то всхлипом, который в последний момент закусываю вместе с губой до крови и мычу от сильнейшего наслаждения…
Громко… потому что оргазм такой сильный и продолжительный, что он не облегчает непонятное мне, непривычное распирающее ощущение в теле, и мне хочется кричать в голос, чтобы его выразить, чтобы выпустить ту похотливую сучку, что во мне вдруг проснулась так некстати.
Меня буквально подкидывает в руках мужа, будто я наполненный пузырьками шампанского воздушный шарик, рвущийся в космос, а Захар прихватывает зубами кожу на моей шее и шепчет:
— Какая ты у меня сладкая… горячая… мокрая… моя нежная грязная девочка… Хочу тебя трахнуть прямо тут… в этой каморке… позволь мне сделать с тобой…
— Да никогда в жизни, — еще не отдышавшись, пыхчу я и отталкиваю мужа, который все еще притирается твердым членом между моих ягодиц и делает пошлые резкие и однозначные по смыслу движения.
Суворов проталкивает руку между наших тел и медленно тянет резинку своих штанов книзу.
У меня колени трясутся, между ног печет, трусы насквозь мокрые от…
— С вами все в порядке? — звучит незнакомый голос и громкий требовательный стук в дверь, которую подпирает собой Захар.
— С-сука… — шипит он и поправляет штаны, пряча крупный член и глядя на меня так красноречиво обжигающим взглядом.
Я вздрагиваю. И краснею…
Муж раздраженно распахивает дверь.
Захар так возбужден, что мне страшно, что он сейчас может сделать с теми, кто стоит за дверью.
Там оказывается тот самый официант, и с ним администратор… за спиной которого я вижу лицо Романа.
Мне так стыдно и неудобно…
А еще я ловлю дежавю: мне снова кажется, что помещение насквозь пропиталось запахом секса и нашей с Захаром похоти.
Но все это отходит на второй план, потому что муж тоже видит Романа. Он для Захара сейчас как для быка красная тряпка.
Суворов наклоняет голову, смотрит исподлобья и прет тараном на Рому, не замечая, что легким движением широких плеч раскидывает по сторонам сотрудников кафе.
Не успеваю я даже пикнуть, а мой муж уже держит Романа за горло:
— Еще хоть пальцем коснешься моей жены — сломаю все двадцать и закатаю в бетон. Я понятно объясняю?
Я на негнущихся и в то же время ватных ногах подбегаю к мужу и висну на его вытянутой руке.
— Отпусти, Захар! Прошу тебя! Пожалуйста! Не трогай его!
