Измена всему виной - страница 18





Он не виноват, просто стал последней каплей в целом океане лжи, злобы и ненависти от мужчин. И получит за всех-всех, кто меня когда-то обидел. Одноклассники, отчим, Руслан… В этот список входит и мой отец, которого я никогда не знала.



– А я и не хочу. Не хочу не просто ничего о тебе знать, но и о существовании твоем с радостью бы забыла. Я приехала сюда, чтобы побыть в одиночестве. Чтобы хоть немного остановить карусель событий. Но благодаря тебе она только набирает обороты. Я даже в тишине побыть не могу! Все время какая-то ерунда происходит!



И в подтверждение моим словам на кухне совершенно без стука появляется теть Маша. И не одна, а с корзинкой, источающей невероятные ароматы, даже несмотря на то, что прикрыта полотенцем.



– Не помешаю? – ох как хочется ответить, что очень даже помешает, но не могу. Она почти семья. Последнее, что осталось. – Васяточка, я твоих любимых пирогов напекла. Ладные получились, с корочкой золотистой. Давай на стол накрывать!



Слезы рвутся наружу, но я сдерживаю соленое море. Впиваюсь взглядом во тьму доктора. Видишь? Ты же точно видишь, что я права! Но, кажется, ему плевать, а теть Маша то ли не замечает отчаянья в моих глазах, то ли искренне пытается разрядить потрескивающее в воздухе напряжение. Она ловко перестилает скатерть, достает из корзинки ароматные пироги и бутылку самогона. Все, безусловно, паршиво. Но настолько?



– Теть Маш, а самогон зачем? – горло дерет так, словно я кричала на разрыв не один час и связки выдают звук из последних сил.


– Ты уже взрослая деваха. Можно и чарочку. За здоровье, – подмигивает улыбаясь и пока я не начала возмущаться, начинает суетиться. – Тут же, смотри, пирог со щавелем, твой любимый, я помню. Огурчики малосольные, хрустящие! Сало домашнее. С мясом. А на десерт вот! – из бездонной корзинки выныривает полная тарелка пирожков. – С вишней и клубникой.


– А без самогона нельзя? – она с таким теплом и заботой обо всем этом рассказала, что я не могу не улыбнуться.


– Да как же деревня простоит без самогонки? Это же и сердце согреть, и раны залечить, и валюта местная! – смеясь отмахивается от меня, продолжая сервировать стол.



Она сама прекрасно знает, где взять рюмки, тарелки и прочие мелочи. И гад этот все знает. Схватил пирожок и ест так аппетитно, что живот начинает поскуливать от голода. Все знают о моем доме больше меня.



– Валюта? – отвлекаю сама себя от самых темных мыслей.


– Ну а как же. Нужно мне будет, например, чтоб Валерка Гречихин огород по осени трактором вскопал. Денег он не возьмет. Гордый. А вот бутылочка. Это же собственное производство! – наклоняется ко мне поближе и тихонечко шепчет, будто выдает главную тайну человечества. – Я почки березовые ,самые первые, молодые запариваю. Вкус тогда мягкий! Голова не болит! Натуральный продукт! А Илюша наш не пьет. – очень не вовремя включается режим свахи у теть Маши. Говорит громче, выразительнее. Будто представляет главного претендента. – Ты бы присмотрелась, Василис! Таких в городе не найти.



“Илюша” давится сочной начинкой и закашливается, я краснею, а тетя Маша что-то продолжает счастливо щебетать.



– Боюсь, я недостаточно хороша для вашего Илюши. Вы тут угощайтесь. А я пойду проветрюсь.



Ухожу, чтобы не разреветься. Ноги сами несут меня в место, которое даже в тринадцать меня манило своей сказочной нереальностью. Поднимаюсь в гору, пробираюсь сквозь заросли фундука, чтобы устроиться на обрыве. Солнце стремительно садится, уступая ночи, но напоследок заливает все золотом, чтобы мы не забыли до наступления рассвета как оно прекрасно. Внизу загорается подсветкой ближайший маленький город. Фонари словно звезды мерцают, гипнотизируя и успокаивая. Но дурные мысли не отпускают.