Измена. Я остаюсь - страница 26

Оглядываюсь. На потемневших от времени деревянных стенах висят фотографии в рамках. Прохожу по периметру комнаты, внимательно рассматривая их. Со всех в разной обстановке и в разное время года на меня смотрят одни и те же люди: женщина с добрым взглядом карих глаз и длинными светлыми волосами, заплетёнными в толстую косу, серьёзный мужчина и милый русоволосый мальчик.
У стены рядом с окном стоит массивный шкаф со стеклянными дверцами. За ними пылятся старинная посуда, набор керамических чашек, овальное зеркало в резной рамке на изящной подставке и несколько книг с потрёпанными корешками.
В углу напротив темнеет кресло-качалка. Не могу удержаться, подталкиваю указательным пальцем его спинку. Оно немедленно оживает.

- Всё нормально? - слышу сзади голос Стаса.

Оборачиваюсь. Он стоит на пороге.

- Да, всё хорошо...

Возвращаюсь в центр комнаты, к столу и застываю в восхищении.
Стол накрыт белой, необыкновенно красивой кружевной скатертью с крупными яркими алыми цветами по краям.

С восторгом провожу по ней рукой:

- Боже, какое чудо!

Стас тоже подходит к столу, но встаёт чуть поодаль.

Его взгляд становится по-особенному мягким:

- Мама её вязала почти полгода. Еле успела к Рождеству.

Нежное "мама" из его уст звучит так трогательно...

Я неосознанно делаю несколько шагов в его сторону:

- Это дом твоих родителей?

- Да. Мой родной дом, - кивает Стас и, понизив голос, продолжает, - не волнуйся, мы здесь на пару дней, а потом я что-нибудь придумаю.

Не хочу сейчас беспокоиться о будущем. Делаю ещё несколько шагов в его сторону и перебиваю:

- А где сейчас твои родители?

- Их нет, - горько роняет он, - мама умерла от онкологии, когда я только поступил в универ, а отца не стало год назад. Оторвался тромб. Мы не попрощались.

И я не могу удержаться. Протягиваю руки, обнимаю за талию, кладу голову ему на грудь:

- Какими они были?

Стас дышит глубоко и размеренно. Мне очень спокойно в его руках. Как никогда и ни с кем не было. Слушаю стук его сердца и блаженно прикрываю глаза. Кажется, для меня это самый приятный звук из тех, что я слышала в своей жизни.

- Лучшими. Они очень любили друг друга. И меня. Иногда мы ссорились, не понимали друг друга. Но с ними я всегда чувствовал себя нужным.

Стас кладёт мне на спину большие тёплые ладони и легко проводит ими вниз, вверх.
По затылку щекочуще разбегаются мурашки. У меня перехватывает дыхание от фантастически волнующих ощущений. Хочется, чтобы эти сладостные, вызывающие вязкое помутнение сознания, минуты длились вечно.

Внезапно охрипшим голосом спрашиваю:

- У тебя есть ещё близкие? - и несмело добавляю шёпотом, - Кроме меня.

И сама пугаюсь того, что сказала. Прячу вспыхнувшее лицо у него на груди.
Его руки застывают. Он молчит, очень долго молчит. Потом берёт меня за подбородок, приподнимает моё лицо. Я зажмуриваюсь.

- Посмотри на меня, - еле слышно просит он.

Я подчиняюсь. И пропадаю от его взгляда, проваливаюсь в кипящий кратер вулкана его глаз.

Слышу, как будто со стороны:

- Только ты.