— Анна. - Побагровела девушка и провела наманикюренными пальчиками по своим тщательно убранным волосам.
— Очень хорошо, Аннушка. - Расплылся в улыбке как мартовский кот.
Аннушка? Фу, это отвратительно. Какой же он лизоблюд.
— Мой тес…, хм… отец, сейчас находится в реанимации?
— Да. Главный хирург провёл операцию на сердце. Она закончилась успешно. Сейчас ваш отец лежит в реанимационной палате. Состояние удовлетворительное, стабильное.
— Ну вот и славно. - Выдохнул Егор и слабо улыбнулся мне. - Инга, дорогая. С твоим отцом всё хорошо. - Спасибо, Анечка, душа моя. С меня конфеты, шоколадные. Вкусные, ммм, пальчики оближешь! - Подмигнул раскрасневшейся девушке и, взяв меня под руку, повёл подальше от стойки регистрации.
— Егор, видел бы ты себя со стороны. По тебе публичный дом плачет.
— Милая моя, если тебе не нравятся мои коммуникативные свойства, я даю тебе полный карт-бланш. - Злобно ухмыльнулся и продолжил. - В следующий раз сама будешь разруливать подобные ситуации.
Надувшись и не ответив ему, зыркнула и вывернулась из его цепких лап.
Поднявшись на лифте и свернув в белоснежный коридор, мы нашли реанимационное отделение и у первой же палаты, я увидела свою мать. Она сидела на стуле и платочком промакивала слёзы. Она выглядела так, словно на ней не было лица, кажется, с момента последней наши встречи она постарела лет на десять.
— Мама-а-а! - Кинулась я к своей родительнице и присев рядом, обняла. - Как папа?
— Дочка. Ты почему так долго? Твой папа чуть не умер, а ты только приехала.
— Мама, так я только вчера узнала. Всё бросила и поехала сюда. Меня, конечно, задержали, кое-какие обстоятельства. - Посмотрела на своего не совсем благоверного мужа и хмыкнула. Муж, увидев мой взгляд, закатил глаза и отвернулся.
— Пойду поищу, где можно взять кофе.
— Аккуратнее, не напорись на какую-нибудь Аннушку? - Съязвила я.
— Любимая моя, неужели ты ревнуешь?
— Да пошёл ты!
— Хватит! - Рявкнула моя мать и строго посмотрела на меня и Егора. - Не начинайте свои разборки здесь, когда отец лежит за стенкой, подключённый к аппаратам искусственного дыхания. Имейте, в конце концов, уважение.
— Простите, Клара Августовна. Я лучше пойду, погуляю. - Откланялся муж и пошёл в сторону лифта.
Я посмотрела на маму и закусила от боли губу. Взяла её за тонкую, щупленькую ручку.
— Маам, как папа?
— Плохо. Врачи говорят, что, даже если он выживет, прежним не будет.
— Что это значит? - Испуганно произнесла, сцепив от напряжения пальцы.
— Я не знаю. Думаю, он не сможет вернуться к своим обязанностям. - Всплакнула мама и прислонила платок к красным воспалённым глазам. - Жив бы остался.
— Ой, мама. Ну что ты? Папа всегда был сильным, он выкарабкается. Я знаю.
— Ох, Инга. Не знаю, не знаю. После того, что случилось, захочет ли он жить? - Поджала губы и отвернулась.
— О чём ты? - Напряглась и пересела на другое свободное кресло. Взяла пальцами за подбородок и посмотрела в её синие, как у меня глаза.
— Перед приступом он разговаривал с кем-то по телефону. Кричал, бегал по кабинету и бросал в стену тяжёлые предметы. Я всё это слышала из гостиной, испугалась жутко. А когда прибежала в кабинет, он уже лежал на полу и держался за сердце. Его губы, - мама приставила пальцы к своим губам, - были синие. Он что-то шептал, но я услышала только одно слово.
— Какое слово? Я не помню, - напрягалась мама и посмотрела в сторону, пытаясь вспомнить, - нет, не помню. Но я записала это слово в блокнот, пока ждала скорую.
