Я почувствовал азарт. Стало всё равно на то, что пока не планировал её касаться.
Стиснул ломкие как солома волосы в кулаке и начал насаживать её рот на член. До упора. Без предупреждения.
Но ей ведь не в новинку, правда?
Характерный звук… Удерживает рвотный позыв… Какая умничка.
Глядя на дверь в прихожей, вбивался в её горячее, податливое горло, даже не думая о ней самой. Она захлёбывалась слюнями и даже слегка вырывалась.
Вынул перед финишем, немного раздосадованный, что любимая не зашла, размазал предэякулят по губам шлюшки, затем также резко засунул член назад, стал вбиваться, сильнее стиснув волосы и кончил прямо в горло.
Она отшатнулась от меня, даже задела лбом пол.
Тяжёлое дыхание, хрипы, слюни, сопли, слёзы.
Возбуждённые, не слишком красиво вытянутые соски, покачиваются рядом с паркетом.
Я посмотрел на руку, ведь в пальцах сжимал её волосы… какая мерзость.
Может быть, там ничего и не было, но меня преследовало какое-то липкое чувство.
— Иди в душ. Пока я к тебе точно не прикоснусь.
Алина послушно всё выполнила.
Ну ещё бы.
Я застегнул ширинку, подошёл к окну и набрал свою девочку.
— Малышка, передавали дождь. Ты не попала под него? Знаю что до машины несколько метров дойти… — улыбнулся. — Я сам тебя заберу после съёмок, хорошо? Плевать, чего они хотят. Мы поедем в ресторан. Ты знаешь — возражений я не принимаю. И кстати… люблю тебя.
На самом деле было безоблачно.
Я тогда думал, что и в жизни моей дальше будет так же.
7. Глава 7
На следующий день Игнат, наконец-то, увозит меня из этого ужасного места.
Нет, отдельная хорошая палата, вежливые медсёстры — я это ценю. Но мне уже начинает казаться, что меня специально чем-то пичкали. Потому что ничего подобного я раньше не испытывала. Хуже было только когда застала мужа с подругой. Тогда я на несколько секунд попала в Ад. Но затем это всё взяли и растянули на несколько недель.
Я никогда ещё не испытывала таких эмоциональных качелей.
Мне до того казалось, что с психикой у меня всё нормально.
Оказывается, что нет. Игнат открыл мне глаза на себя саму? Но спасибо я ему за это, конечно же, не скажу.
Я не плачу по дороге только потому, что боюсь вернуться в больницу. Боюсь, что меня там запрут, продолжат пичкать неизвестно чем, и я никогда не поправлюсь.
Мамочка, не волнуйся обо мне, я буду в порядке.
Убеждаю себя как могу.
Плачем я не воскрешу ребёнка.
И наши отношения с Игнатом тоже.
Нестерпимо хочется оказаться подальше от него, но на меня всё ещё действуют препараты — даже потянуться и дёрнуть за дверцу в машине нет сил. А так бы просто вывалиться на ходу и… Нет, нельзя думать об этом.
Чувствую себя лишь куклой. Его куклой. К тому же сломанной.
Но этот эффект ведь пройдёт, верно? Я высплюсь, а завтра соберу вещи, пока его не будет дома, чтобы без лишних скандалов, и просто уеду.
Домой, да… пусть он и знает, где я жила, но ведь не станет выкуривать из дома, не станет ехать за мной?
Может быть, я ему и жена, но не рабыня.
Сглатываю вставший в горле ком, глаза печёт.
Он просто вынес меня из больницы на руках и усадил на переднее сидение. Хотя я бы предпочла не видеть его, предпочла бы заднее или вовсе — багажник.
Голова полна странных мыслей.
Даже в таком состоянии замечаю свою болезненную худобу. Такое Игнат обычно называется как-то звучно… «Героиновый шик» вроде. Становится страшно, никогда ещё я не выглядела хуже. На мне шёлковый топ на тонких лямках и джинсы. Всё большее. А самое главное — это впалый живот.
