- Все запомнила! Поехали!
Мотор взревел и мы помчались быстрее ветра. Татка сидела почти идеально. Самое главное, она не боялась, не сидела как курица на насесте, лишь охала при входе в поворот. Иногда она немного отодвигалась, но я не ленился напоминать: “Сядь ближе, прижмись теснее!”
Дорога летела вперед, а деревья назад, и я почувствовал, что Татка устала. Увидел впереди небольшое озеро и свернул с трассы.
Остановил байк и скомандовал:
- Слезай!
Она осторожно спустилась, выпрямилась и сняла шлем. Длинные спутанные волосы разметал ветер, красивое лицо светилось от счастья. Ледяная строгость и отстраненность исчезли без следа. Девушка смотрела на меня с восторгом, голубые глаза сияли, розовые, чуть обветренные, губы улыбались.
- Это было так прекрасно! Дорога, ветер и ревущий железный конь!
Я едва успел подумать: “Целый месяц изгалялся, а надо было всего лишь покатать девчонку на ямахе!”, как она бросилась ко мне на шею и поцеловала.
Мы стояли на берегу озера и целовались, как малолетки. Держать тоненькую, гибкую Татку в объятиях было так приятно. Такая нежная, гладкая кожа, восхитительный запах, высокая грудь расплющилась о мою грудную клетку. Сжал ее так, что ребра затрещали. Девушка легонько охнула.
Прохрипел:
- Прости!
А она прижалась еще крепче и я услышал, как бешено колотится ее сердце.Просунул руки под свою куртку и положил ладони на ее тонкую талию. Татка полыхала, как печка и ее жар переметнулся на меня и зажег мою кровь.
Стал оглядываться в поисках места, где можно прилечь, но холодная октябрьская погода не располагала валяться на мокрой траве.
- Едем в мотель?
Татка помотала головой:
- Нет, едем ко мне!
Смелое решение для провинциальной девушки! Все соседи будут в курсе, что Татка притащила домой залетного байкера.
На обратном пути Татка уже не ойкала, сидела тихо, как мышка, лишь по тому, как дрожали ее горячие руки, я понимал, что ей страшно.
Интересно, чего она больше боялась: стремительной езды или того, что между нами произойдет?
Часть одежды полетела на пол еще в коридоре. Мы стремились по-быстрому освободиться от ненужных преград. Девушка выгибалась, подставляла шею для горячих, сметающих все преграды поцелуев.
Поднял ее на руки и прошептал:
- Где у тебя кровать,Татка?
Она простонала в ответ:
- Дверь в спальню позади тебя!
Поднял ее на руки, открыл дверь, содрал шелковое покрывало и бросил девушку на белую простыню. Два тела сплелись в жарких, таких долгожданных объятиях.
***
Я оказался прав. Под коркой льда горел пожар, девчонка выпотрошила меня полностью, и я уснул пустой и бездыханный и проспал до полудня следующего дня.
И никуда не поехал. Задержался в этой дыре, расплавился в горячих Таткиных руках.
Позже я спросил у нее:
- Признайся, я ведь понравился тебе?
- Конечно, понравился! - ответила она, рисуя огненные круги на моей груди. - Разве ты можешь не понравиться?
- А чего выделывалась тогда? Я ведь чуть не уехал!
Татка удивилась:
- Я ведь говорила: “Ты мне не подходишь!”
- А сейчас подошел, что ли? Что поменялось?
- Когда мы с тобой мчались вперед, я поняла почему ты - перекати-поле. Свобода - вот что влечет тебя! Ты не можешь долго жить в одном месте, потому что тебя зовет дорога и свобода!
Я удивился насколько хорошо эта молоденькая девушка поняла мое нутро, но пробурчал:
- Почему-то мне осесть захотелось. Жениться на тебе что ли? Татка пойдешь за меня?
