Я уже досушивала волосы, когда на пороге показалось взбудораженное семейство. Ужинать хором отказались, Кот тут же умчал к себе – подгорали контрольные, пропущенные из-за соревнований, а муж, прихватив свою кружку, водворился в кабинет:
- Я сегодня допоздна. Не идет у ребят алгоритм. Надо смотреть профессиональным взглядом.
Профессионал, мать твою Татьяну, святую женщину!
Лера же тихонько прошмыгнула на кухню, где была обнаружена мной в самом дальнем углу с кружкой кипятка в руках. И состоялся у нас с ней неожиданный разговор:
- Мам, это, конечно, очень странно, но когда мы с папой пошли в кино, то встретили в торговом центре некую Ольгу.
Надо же, совсем Ромка берега потерял. Или все мозги отшибли бунтующие гормоны?
- Папа сказал, вы у неё снимали аппарты в Хибинах, - дочь покосилась на меня вопросительно.
А я что? Я кивнула.
Было дело.
-Так вот, как-то так вышло, что она пошла с нами фильм смотреть, а потом мы еще и в ресторане пообедали все вместе.
Чем дальше, тем любопытнее.
Роман Николаевич однозначно рубит все концы. Словно показывает мне, что сохранять нам нечего и семье нашей держаться больше не за что.
Хорошо же.
- Нет, ты представь! Не на фудкорте, а прям натурально в ресторане, мам, - Лера была в шоке.
Да и я в принципе тоже.
А вот дальше дочь зазвучала зло и обиженно:
- Мам, я, честно, ничего не хочу сказать, но как-то странно папа на неё смотрел. И она вела себя так, как будто ей можно трогать его, интересоваться, как у Кота дела в спортшколе, как на какую тему я буду защищать бакалаврскую…
Ох, ну, что же, Арина Егоровна, вот он, момент истины.
Первый.
- Да, детка. Твой папа нашёл себе новую любовь: помоложе, поярче, повеселее. Без проблем и обременений.
А, то был не шок.
Валерия распахнула свои огромные глаза, взмахнула уже увлажнившимися ресницами, скривила рот в гримасе отвращения:
- И что, ты так это стерпишь?
Ах-ха-ха!
Девочка не верит, но очень хочет, чтобы все как-то само собой устроилось.
- Ну, почему же сразу стерпишь? Мы с папой разведёмся.
- Да, мам, внезапно. Я не знаю. Как бы, я тебя, конечно, понимаю, но как же мы?
Да, это моя сознательная и взрослая крошечка. Такая большая, но все равно еще маленькая, когда дело касается семьи.
Протягиваю руку и глажу растрепанный пушистый затылок:
- А как вы? Вы уже достаточно взрослые, чтобы понимать: бывает так, что люди перестают друг друга любить и теряют смысл жить вместе. И папа разведется только со мной. Или что более вероятно, я разведусь с папой. Но вашими родителями мы по-прежнему будем, и вы также можете рассчитывать на всестороннюю поддержку от нас.
- Это, конечно, очень дико, мам. Но если тебе так будет лучше, то давай, - определилась дочь со своей позицией.
Я тихо выдыхаю, Езус-Мария, эта отнеслась нормально. Но тут же горестно вздыхаю:
- Не знаю, правда, как Котик это воспримет. Он в последнее время такой, жестковатый. А я бы, конечно, хотела, чтобы вы оба остались жить со мной.
Лера печально кивает:
- Про меня можешь не сомневаться, а с Костей я обязательно тихонечко поговорю, когда он проорется. Но предсказать результат переговоров и его настоящую реакцию - не берусь.
Да, сын у меня непредсказуем, как питерская погода. В том смысле, что дождь, то есть его недовольство, с нами всегда, но порой бывает, и солнышко проглядывает, но на него не угадать.
Переглядываемся, пожимаем плечами. После Лера слегка меня приобнимает, целует в макушку, подставляет свой лоб:
