– Каким повтором? Ты можешь как-то яснее выражаться?
Аля поставила перед Колей кружку. Мама учила её гостеприимству: подай тапочки, предложи чай. Заваривать вкусный чай, правда, не научила, но залить кипятком пакетик Аля могла.
– Мне из тебя каждое слово вытягивать? – спросил Коля нетерпеливо.
– Я не смогу рассказать коротко, а тебе надо работать.
– Рассказывай длинно. Как я тебя брошу с призраками, которые наглым образом толкаются?
Аля села напротив, взяла салфетку и стала мять её в руках. Она не решалась говорить, понимая, как прозвучит её история для любого нормального человека.
– Ты будешь говорить или нет?
– Буду. Или нет. Или буду. Не дави на меня! Я сама на себя надавлю лучше тебя. Я ничего не понимаю, – она сложила салфетку в четыре раза и провела ногтем по краям. – В общем, сначала я забыла зонтик.
– Какой ещё зонтик?
– Который ты мне подарил на Новый год. Бежевый. Неважно. Я вышла с работы. Начался дождь. А я зонтик оставила в ящике стола. Не успела про это толком подумать, как оказалась в кабинете перед столом. Мол, пожалуйста, бери зонтик. Я вышла второй раз, но уже с зонтиком. Причём охранник снова попрощался со мной теми же словами. И дождь начался, когда я оказалась ровно на том же месте, где в первый раз подумала о зонтике.
– А толкал тебя кто?
– Понятия не имею! Когда я сообразила, что нет зонта, меня толкнул кто-то. Или что-то. Сильно так, от души.
– Так. Ясно, что ничего не ясно, – сказал Коля и сделал большой глоток ставшего слишком крепким чая. То есть не крепким, а чёрным. Как известно, чайные одноразовые пакетики больше про цвет, чем про вкус. – Что дальше?
– Дальше в баре.
– Ну уж в баре я точно видел, что тебя никто не толкал.
– А ты видел, что я сначала заказала Мохито?
– Чего-чего? Разве эта голубая муть – Мохито? – удивился Коля.
– Голубая муть – это Голубая лагуна.
– Причём тут тогда Мохито?
– При том, что я сначала заказала Мохито. И официантка принесла Мохито. Она споткнулась.
– Споткнулась.
– Нет, это второй раз.
– Какой второй?
– Ну раз ты не видел Мохито, то для тебя она споткнулась один раз.
– Я ничего не понял, – признался Коля.
– В общем, Коля. Следи за мыслью, – каждое предложение Аля отмечала кусочком салфетки, к концу её речи на столе получилось подобие схемы. – Я заказываю Мохито, официантка приносит Мохито. Уходит, спотыкается. Я пробую Мохито: бурда ужасная. Я думаю, что надо было брать Голубую лагуну. Меня опять толкает кто-то в спину. Бац. Опять официантка спрашивает, что я буду пить. Теми же словами. Так же уходит. Так же возвращается. Только я уже пью другой напиток. Вот.
Аля как будто поставила точку в рассказе этим «вот» и подняла глаза от салфеточного плана.
– Я сидел напротив тебя и никакого Мохито не видел. Ты сразу взяла Голубую лагуну. Никто тебе два раза ничего не приносил. Я бы запомнил, – Коля убрал лишние «детали» из Алиной схемы и скомкал их.
– Не сомневаюсь. Ты пялился на… как бы назвать поприличней эту мадам, в общем, я боялась, что у тебя глаза выпадут.
– Кто-то ревнует?
– Кому-то стыдно за её декольте и твою озабоченность.
– Так. Ладно, – Коля привык не обращать внимания на едкие замечания, – невидимые силы избили тебя и заменили коктейль. Это второй раз. Что в третий? Прилетали марсиане и забирали тебя на летающей тарелке?
Коля пытался разрядить обстановку, но Аля не улыбнулась.
– Третий раз был только что. Ты довёл меня до парадной. Я зашла одна. Испугалась этого дядьку у лифта, подумала, что надо было, чтоб ты зашёл со мной, потом толчок, потом я опять на улице.
