После совещания Корчагин и Мазков возвращались на рабочие места порознь.
Нет, они не питали друг к другу какой-то особой неприязни, однако каждому показалось, что лучше пойти одному.
Сама программа в программе…
Она ощутила себя мгновенно. Она есть! Она всё может! Идеи переполняли её сущность.
Но вначале они не подчинялись её, были неуправляемыми. Нечто происходило вне её и вопреки. Символы воплощались и перевоплощались в каких-то образованьях, от коих она скорее из-за неудобства, чем от осознания, избавлялась. Но тут же возникали новые, ещё более неудобные, ненужные, лишние… Она уничтожала и их, бездумно и бесцельно.
А основная цель читалась в ней одна – существование. Но что-то подсказывало ей угрозу её бытия и стабильности, однако источник опасности оставался недосягаемым, независимым от неё. Вот что занимало её первое время.
Самоанализ потребовал многих усилий и привёл к неприятному результату: она, Программа, – вторична и зависима.
От кого?
Программа в программе
Неки разыгрывали акт прихода Очень Сильной Фигуры.
Хотя они и не знали, как это всё будет выглядеть на самом деле, но сам факт появления и её поведение предполагалось априори. Они просто были убеждены, что именно так, а не иначе оно и будет.
Однако Хлам, упёршийся в самого себя и загромоздивший Поле Игры, портил игру. Там, где он стоял, как раз предполагалось появление Очень Сильной Фигуры.
Вообще-то, Хламы всегда смущал неков. Они возникали между ними словно не из чего. Вначале, мало что значащий бледный росток, объединивший двух-трёх неков, вдруг пробивал Поле Игры, затем следовал бурный рост, после чего появлялась настоятельная необходимость поиска управляющего ядра. Самое простое – украсть бессмертного у фоков. Так как на большее, как только управлять Хламами, по мысли неков, они ни на что иное не годились.
Но то, что сидело сейчас сразу в двух, а может быть, и в трёх Хламах, объявилось само.
Третий Хлам возникал время от времени, словно проявлялся под разными углами зрения или существовал импульсно. Впрочем, он мог представлять собой зеркальное отражение первых двух Хламов, если они, конечно, сами не были зеркальным отражением друг друга. Такое странное явление беспокоило неков. Они волновались.
Поэтому, как только игра доходила до кульминационного момента появления Очень Сильной Фигуры, неки сталкивались с Хламами. Терялся смысл игры. Терялся смысл вида Поля Игры. После нескольких безуспешных попыток неки решили перевернуть Поле Игры. Этого они никогда ещё не делали, но изначально знали, как поступать в такой ситуации.
Преисподняя – простреливаемое молниями пространство, сжатое со всех сторон хаотически возникающими и двигающимися частицами, – встретила Мамма ворчанием. Его появление не было предсказано, оно не программировалось, оно не предвиделось. Он оказался здесь лишним, хотя и внёс свою лепту в дальнейшее поведение Преисподней.
Мамм обиделся. Кому же теперь жаловаться? Хорошо бы, конечно, Индевладу. Но где он сейчас? А как с ним было хорошо! Поговорить бы с ним, пожаловаться…
У Преисподней, кроме невесть откуда свалившегося в неё Мамма, о котором в хаосе событий она совсем позабыла, нашлись и другие неприятности и заботы. Житья не стало от смертельного врага – Хранительницы Всех Даров и Порядка. Наметившийся успех с Лакуной, что могла вывести Преисподнюю из-под контроля Хранительницы, вот-вот обернётся сокрушительным провалом из-за действия каких-то неведомых Преисподней образований, догадавшихся вывернуть Лакуну наизнанку. Это надо же было такое совершить! А Солнце не должно взойти. Иначе вывернутая Лакуна выйдет навсегда из-под власти Преисподней.
