– Ты запомнил, во что она была одета хотя бы?
Филин стоял возле машины и смотрел на тропинку, уводящую вглубь леса. Он не ответил. Лишь закурил и, судя по выражению лица, был где-то далеко в прошлом.
***
– Вы запомнили, во что была одета ваша дочь? Особые приметы, может?
Полицейский с равнодушным выражением лица смотрел на человека, который из-за волнения не мог связать и двух слов.
– Жёлтое платье, босоножки, в волосах эта… как её… заколка. Серая.
– Полных лет ей?
– Шесть.
– Последний раз вы видели её у входа в торговый центр, верно?
– Верно. Потом я отвлёкся всего на минуту, выпустил её руку. А когда обернулся, её уже не было рядом.
Следователь тяжело вздохнул и записал показания в блокнот.
– Мы сделаем всё возможное, чтобы найти её. Сейчас идите домой. Как что-нибудь появится, мы сообщим.
На выходе из полицейского участка Филина ждала заплаканная жена.
Не успел он к ней приблизиться и успокоить, как получил пощёчину.
– Как ты мог?! Как ты мог не уследить за ней?!
– Прости… Прости, я…
– Я тебе этого никогда не прощу.
***
– Зачем тебе столько вещей?
Филин шёл впереди. За его спиной болтался здоровенный чёрный рюкзак.
– Не пойми меня неправильно, – ответил он, обернувшись, – но… там бутылка святой воды, деревянный крест, есть даже старая потрёпанная Библия.
– Что? Крест? Библия?!
– Илюх, можешь считать меня психом, но, если бы в прошлый раз у меня под рукой был кол, мы бы закончили с твоей вампиршей ещё при первой встрече.
– Да, но там была немного другая ситуация.
Филин остановился и повернулся ко мне.
– Слушай, если Маша просто заблудилась или, не знаю, ногу сломала и не может добраться до города – хорошо. Мы втроём вернёмся и вместе посмеёмся над тем, что я таскал с собой все эти средства от нечисти. Но если опять… – он тяжело вздохнул и опустил взгляд, – если опять мы столкнёмся с чем-то потусторонним, то всё это здорово нам поможет.
– Хорошо, – я поднял руки и обошёл его. – Хорошо, ты прав. Но полезное у тебя с собой что-то есть, правда?
– Обычная вода и пара фонариков. На случай, если мы пробудем здесь до ночи.
Мы обошли весь лес и сорвали голос, пока выкрикивали имя девочки. Отвечали нам только шум ветра и птицы. Кругом – высокие деревья, река и заброшенные деревни. Солнце уже заходило за горизонт, становилось прохладнее, а наши поиски не приносили результатов.
Сергей всё больше злился и выходил из себя, пинал попавшиеся под ноги ветки и всё отчаяннее кричал:
– Ма-а-а-а-ша!
– Серёг, слушай, – я схватил его за рукав и повернул лицом к себе, – давай вернёмся сюда завтра. Толку от нас сейчас – уставших и на нервах – никакого. И я бы на твоём месте всё же сообщил о пропаже полиции или волонтёрам.
– Ты не понимаешь. Тогда я больше никогда её не увижу.
– Уж лучше она будет живой, но не с тобой, чем будет считаться пропавшей без вести, так?!
Он замолчал и злобно уставился на меня. Ситуация становилась напряжённой. Застрять в глухом лесу с отчаявшимся человеком у меня не было никакого желания. Но, несмотря на мои опасения, Филин выдохнул и сказал:
– Ты прав. Вернёмся в лес на рассвете.
Филин достал из рюкзака два фонарика.
– А теперь надо выбираться отсюда.
Жуткую тишину, повисшую в лесу, нарушало только уханье сов. Наши поиски закончились ничем – ни девочки, ни её следов, ни мистических тварей из мифов.
Когда мы отчаялись, из темноты раздался крик ворона. Мы обернулись на звук. Сквозь заросли кустов и деревьев на нас смотрел яркий жёлтый глаз – свет из окна одноэтажного дома, который мы не заметили днём.
