– Надо узнать у нотариуса, – задумчиво произнесла мама. – Есть ли перечень того, что Маринка включила в завещание. Зная твою сестру, предвижу, что это не единственный сюрприз, который тебя ожидает. Боюсь только, что не все они будут приятными.
Я тут же схватилась за телефон и, покопавшись в записной книжке, таки обнаружила контакты нотариальной конторы. Только вот ответить никто не пожелал. Часы показывали девятый час вечера.
– Должно быть уже закрылись, – нахмурилась мама.
– Пойду, проверю, – натягивая кроссовки, сказала я и, не дожидаясь ответа, побежала вниз по лестнице.
Расстояние до нотариуса я преодолела в восемь минут. Но толку от этого было ноль, раз контора была закрыта, и на мои звонки никто откликнуться не пожелал. Из упрямства я подергала дверь и еще раз вдавила кнопку звонка. Чертыхнувшись, собралась идти восвояси.
В этот самый момент я и почувствовала чей-то пристальный взгляд на своем затылке. Похолодев, я испуганно огляделась. Прохожих на тихой улице наблюдалось немного, и никто из них подозрений не вызывал.
Криво усмехнувшись, я поспешила поздравить себя с возникшей паранойей. Но чувство опасности не покидало. Более того, отчаянно хотелось оказаться отсюда как можно дальше. Что я и поспешила сделать.
Результатом моего короткого забега мама удивлена не была. А вот ей было чем удивить. Она начала разбирать коробку с документами, и некоторые из них, мягко говоря, сумели произвести впечатление.
Большую подарочную коробку с веселыми рождественскими лосиками в вязанных шапочках я видела и сама и даже пыль протерла. Но к содержимому интереса не проявила, а напрасно.
По результатам маминой ревизии стало понятно, что Маринке принадлежала еще одна квартира в Сестрорецке – дивном местечке на берегу Финского залива, официально входившем в состав города. И небольшой домик в Испании. Стоимость недвижимости, указанная в договорах о покупке была способна вызвать панику. Откуда у сестры такие деньги не то, что представить, но и сфантазировать я оказалась неспособна. Не меньше удивлял и тот факт, что Маринка обзавелась недвижимостью в Сестрорецке больше года назад, а в Испании в начале весны. То есть времени на то, чтобы похвастаться у нее было более чем достаточно. Однако она молчала. О новеньких туфлях, шубках, блузках и сумках она рассказывала мне часами. Здесь же, по неизвестной причине, проявила неслыханную скрытность. И это при том, что секреты обычно между нами не водились.
– Сегодня ночуем здесь, – прервала поток моих мыслей мама. – А завтра с утра в банк и к нотариусу.
– Зачем в банк? – не поняла я.
– Ты же не собираешься хранить такие деньги в квартире? – изумилась она.
– Не похоже, чтобы Маринка опасалась за их сохранность, – пожала плечами я. – Такое впечатление, что она держала их для карманных расходов. Примерно как ты в первом ящике комода.
– Не припомню, чтобы у твоей сестры были подобные расходы, – отмахнулась мама, но тут же осеклась и добавила. – И доходы тоже.
Одни и те же мысли назойливо крутились у нас на уме. Откуда у Марины такие деньги? Что заставило ее молчать о них? Не попала ли она в беду в погоне за богатством?
– В любом случае, – настаивала мама. – Нужно завести банковскую ячейку и положить все туда. Пусть лежит до лучших времен. Мало ли что.
Что именно могло случиться уточнять я не стала. До сих пор потряхивало от того тревожного чувства, что настигло меня на пороге нотариальной конторы. Я была бы рада списать все на разгулявшуюся фантазию, да только она всегда была у меня скудной.
