Шаман ответил не сразу. Рей вглядывался в его лицо и ничего не мог прочитать: как тот воспринял его слова?
— Не помню, — наконец сказал он. — И мой учитель не рассказывал мне, а он прожил… много больше, чем я. Видишь, изомир, я думаю о том же: может быть, мы просто не знали, что то была чужая смерть?
Рей нахмурился. Шаман тоже, увидев его замешательство. Какое-то время они сидели, смотря друг на друга и не зная, как продолжить разговор.
— Чужая смерть, — повторил наконец Рей. — Ты имеешь в виду — преждевременная насильственная смерть? — Шаман неопределенно покачал головой. — Кто-то кого-то убил, а вы не знали, потому что не было ни крови, ни следов борьбы?
— Ты хороший изомир, — Шаман с облегчением улыбнулся. — Понимаешь. Да, мы находили мертвых уллютов, но как понять, что причина смерти? Ты ведь знаешь.
— Не всегда, — не стал притворяться Рей. — Если это был яд или какая-то болезнь, я вряд ли смогу назвать причину смерти. В других случаях… я мог бы вас научить, но я не хочу таких случаев. Смерть — это плохо.
Шаман положил руку себе на грудь чуть ниже левого плеча.
— Здесь пока пусто, — задумчиво произнес он. — Нелльха скоро родит ребенка, тогда будет легче. А еще, — и рука шамана переместилась чуть ниже, — я чувствую здесь тебя. Пока очень слабо. Но ты тоже уллют.
— Ты узнал что-то про тех, кто приходил к Вождю? — спросил Рей. — Хотя бы про некоторых?
Шаман кивнул. Рей приготовился слушать.
— Утром были сыновья вождя — так всегда бывает, — размеренно начал Ойгу. — После пришел я, рассказал о Большом Переходе. Он начнется через два дня: Трава так сказала мне, пришло время. Улльх, Уллет, Уюст были с Вождем и слышали о Переходе. Я ушел, они ушли, пришла Соорта. Она сестра Улльис, матери Улльха и Уллета. Потом никого не было. Затем появился ты, и Анхе, страж, зашел к Вождю и сказал об этом, Вождь велел позвать Улльха, тот пришел. После зашел я — и Вождь мне рассказал про тебя. Что же, я слушал его с сомнением. Уллюты рады изомирам, изомиры рады уллютам не всегда…
Последнюю фразу Ойгу произнес с болью. Рей для себя понял причину его первоначальной если не враждебности, то настороженности: да, вполне может быть, что изомиры не принимают племя, пользуются его добротой или вообще считают за дикарей… У Шамана мог быть подобный опыт, если не личный, то по рассказам соплеменников или учителя.
— От чего он умер? — внезапно для самого себя спросил Рей. — Твой учитель? Ведь Шаманы вечны.
— Он жил… — Ойгу посмотрел на небо, Рей тоже. Ничего там не было, никакой подсказки. Может, когда жил прежний Шаман, небо было иным? — Он помнил, как Трава стала Травой. Когда-то здесь был лед, а уллюты жили за Синими горами. Они пришли сюда позже. Шаман может устать и уйти в Траву сам, если знает, что силы его слабеют, а ученик достоин занять его место.
— Как ушел в Траву Вождь?
— Нет. Шаман просто уходит, и Трава забирает его к себе. Так же, как мы получаем от Травы силу, потом ее Траве отдаем.
«В самом деле, как Великая Сила», — подумал Рей.
— Улльх говорил, что Шамана можно лишить его силы.
— Можно. Никто не знает как, изомир, кроме нас. Тебе рассказывать, что было дальше?
Рей кивнул.
— Потом зашла Силлья — и выбежала сразу же. Очень быстро выбежала. Вот и все, изомир, — закончил Шаман. — Эти люди ходили к Вождю каждый день.
— Кроме стража? — уточнил Рей.
— Да, стражи разные. Они меняются день ото дня, — последние слова он произнес тише и медленней, потом повернулся к Рею: — Это тревожит тебя, изомир?
