И все же я улыбаюсь Жюлю в ответ и благодарю за напиток. Я никогда не забываю про этикет.
– Ты выглядишь… вау, – говорит парень, скользя взглядом по откровенному зеленому платью. Я сняла куртку и оставила ее в машине с Уилсоном.
– Спасибо, – отвечаю я.
В другое время я бы залилась краской и уже сожалела бы о своем выборе, окруженная девушками, словно сошедшими со страниц каталога Лилли Пулитцер[10]. Но сегодня я чувствую себя естественно. Я хорошо помню руки и губы Данте на своей коже, словно мое тело было самым обольстительным, что он когда-либо видел.
Благодаря ему я почувствовала себя возбуждающей. Желанной.
И мне это понравилось.
– Фернанд и Эмили тоже здесь. Присоединишься к нам за столиком? – спрашивает Жюль.
Он жестом указывает на пространство у сцены, где стоит два или три десятка столов, застеленных белыми скатертями, полностью сервированных и дополненных накрытыми пока корзинками для хлеба. Красота, да и только.
– Я… ой!
Я собиралась было ответить согласием, пока не заметила на краю лужайки очертания крупного тела, скрытого в тени. Даже не видя его лица, я тут же узнала этого Голиафа.
– Что такое? – спрашивает Жюль.
– Мне нужно в дамскую комнату, – выпаливаю я.
– Конечно. Это там, возле…
– Я найду! – отвечаю я.
Я спешу прочь от Жюля, оставляя того с озадаченным выражением лица.
Я не иду сразу к Данте, а поначалу направляюсь в сторону биотуалетов, затем сворачиваю в противоположном направлении. Проскользнув мимо амфитеатра, я углубляюсь в Миллениум-парк.
Я впервые самолично нарушаю правила.
Когда Данте угнал машину со мной, это от меня не зависело.
Я также не имела отношения ко взлому, когда парень возник в моей комнате. Ни в чем из этого меня нельзя было обвинить.
Но теперь я сознательно покинула вечеринку, чтобы встретиться в глубине парка с преступником. Это настолько на меня не похоже, что я не узнаю себя. Мне стоило бы сидеть за столом с Жюлем, попивая игристый яблочный напиток, как и полагается хорошим девочкам.
Но этого я совсем не хочу.
А тот, кого я хочу, сейчас преследует меня в тени деревьев. Я слышу позади его тяжелую поступь.
– Вы заблудились, мисс? – рычит он.
– Возможно, – развернувшись, отвечаю я.
Несмотря на то что я пришла сюда в поисках Данте, при виде него мое сердце едва не выпрыгивает из груди.
Я не подозревала, насколько он близко. На каблуках мой рост почти 6 футов[11], и все же Данте возвышается надо мной. В ширину же он по меньшей мере раза в два шире меня. Суровое и грубое лицо парня кажется в темноте пугающим. Темные глаза сверкают.
Я дрожу. Ничего не могу с собой поделать. Кажется, будто он раздевает меня взглядом.
– Ты получила мои цветы? – спрашивает Данте.
– Да, – издаю я робкий писк.
Он подходит еще ближе, и я чувствую жар, исходящий от его широкой груди. Она всего в паре дюймов от моего лица.
– Ты надела это платье для меня? – снова задает вопрос он.
– Да, – шепчу я.
– Снимай его, – велит парень.
– Ч-что? – заикаясь, спрашиваю я.
Мы всего в сотне футов[12] от вечеринки. Я до сих пор слышу музыку – кажется, это Брамс. До меня даже доносятся приглушенные звуки разговоров и звон бокалов.
– Я сказал, снимай его.
Я послушная девочка. Я всегда делаю, что велят. Особенно, если велят так властно.
Не успев сообразить, я уже спускаю с плеч тоненькие бретельки, подставляя обнаженную грудь свежему ночному воздуху. Я чувствую, как твердеют мои соски. Кажется, словно кто-то ласкает их руками, хотя Данте меня не касался. Пока.
