А если выложить карты в таблицу шесть на шесть, как указывалось в оригинальной инструкции, то можно заметить, что перед игроком выстраивалось нравственно-этическое повествование, подчеркивающее добродетели. В первом ряду символы указывали на крышу над головой, на отсутствие дома и поездки, а также на возможности. Далее – смертность, время и работа. Ребенок в третьем ряду знаменует царство животных, которое ведет к Башне в следующем ряду, за которой – дороги, места, хлеб насущный и веления сердца. В предпоследнем ряду показаны коммуникации: Кольцо, Книга, Письмо, далее – Джентльмен, Дама и Лилия – намек на сексуальность. В последнем ряду появились небесные символы – Солнце и Луна, а за ними – религиозная иконография: Ключ, Рыбы, Якорь и Крест.
Знание предыстории поможет вам лучше понять некоторые возможные значения карт и даже манеру их толкования: по направлениям – как в игре, а не как в Таро. Кроме того, карты Ленорман по-прежнему связаны со своими историческими корнями, так как во многих колодах на карточках есть вставки с изображением игральных карт. Эту темы мы не будем освещать в ознакомительной книге, но чтобы лучше понять методы, о которых мы будет говорить далее, мы коротко рассмотрим, как раньше читали эти карты в гадальных целях.
Нам удалось собрать много информации о том, как картомантия применялась в Европе, а конкретно в Италии и Франции. В жизнеописании Казановы можно обнаружить упоминание об использовании игральных карт в гадании, по-видимому, в ущерб самому себе.
Джакомо Джироламо Казанова де Сенгальт (Giacomo Girolamo Casanova de Seingalt, 1725–1798), авантюрист и писатель, родился в Венеции и умер в Богемии. Он стал известен как обольститель и ловелас. В его мемуарах восемнадцатого века, отчасти автобиографичных, содержатся подробности о его жизни и любовных похождениях.
Впервые о картомантии он упоминает в записях о новой любовнице Зайре, которую он «купил» на местной ферме:
Ей было всего четырнадцать, так что грудь еще не оформилась, и в ней еще были видны признаки пубертата. У нее была белоснежная кожа, а распущенные черные волосы покрывали тело целиком, за исключением нескольких мест, в которых просвечивала ослепительная белизна ее кожи. Ее брови были идеальны, а глаза, которые могли быть и побольше, были пронзительно искрометны и выразительны. Если бы не ее неистовая ревность и слепое доверие гаданию на картах, с которыми она ежедневно советовалась, Зайра была бы идеалом среди женщин, и я бы никогда не оставил ее.
В отрывке упоминается гадание на картах, но поскольку в тот период Казанова частенько играл в карты, речь могла идти об обычной колоде игральных карт, никак не связанной с картами Таро или Ленорман, которые известны современному читателю.
Далее Казанова приводит описание чтения карт, состоявшегося после ночи его обычных похождений:
Я вернулся домой и, к счастью, избежал бутылки, которую Зайра бросила мне в голову и которая, верно, убила бы меня, если бы попала в цель. Зайра бросилась на пол и стала биться об него лбом. Я думал, она сошла с ума, и поинтересовался, не вызвать ли кого-нибудь на помощь. Притихнув, она назвала меня убийцей и изменником, а также осыпала всевозможными оскорбительными эпитетами, какие только смогла вспомнить. В подтверждение совершенных мной преступлений она показала мне двадцать пять выложенных в определенном порядке карт и на них показала мне разнообразные бесчинства, в которых я был виновен.
