Утром следующего рабочего дня я получила в канцелярии доверенность представителя для ведения дел в суде и на машине управления отправилась по адресам прокуратуры, главного бюро медико-социальной экспертизы, районного суда, рассматривавшего иски Клеандрова в течение более сорока лет.
По степени удалённости от моего места работы первым располагалось Бюро медико-социальной экспертизы. Туда я и направилась.
Осмотревшись, я решила отдать письмо руководителю лично.
Заодно и расспросила её о том, поступали ли в отношении Клеандрова подобные запросы раньше.
Служба делопроизводства проверила это и установила, что никто официально не интересовался Клеандровым и его увечьем.
Пока мы беседовали по поручению руководителя Бюро его помощницей был подготовлен письменный мотивированный ответ со ссылками на нормативно-правовые акты о том, что увечье Клеандрова официально признано трудовым.
В суде мне не удалось так быстро и эффективно сделать задуманное. Моё заявление было принято только после соответствующего согласования с судьёй Волоковой Л. О., которая вела в течение последних лет дела Клеандрова.
Судье явно не понравился мой интерес к этому древнему делу.
Однако, удостоверившись в моих полномочиях, Людмила Олеговна всё же согласилась выдать решение и написала соответствующую резолюцию для работника судебного архива.
В архиве суда меня ждал сюрприз: на двери помещения, декорированной толстой металлической решёткой, висел мятый клочок бумаги с лаконичной надписью: «Работала ночью, ушла отдыхать».
Записка была анонимной, но по её смыслу было понятно, что это манускрипт архивного работника.
Удивившись такой простоте нравов, я пошла к заместителю председателя суда и, представившись, попросила разъяснить причины нарушения режима рабочего времени специалистами суда.
Причин мне не объяснили, но, видимо, они были настолько тривиальными, что в архив самолично направилась начальница канцелярии по гражданским делам.
Она долго обхаживала стеллажи и, наконец, выдала «вердикт» — дела №2—55 в архиве не имеется, поскольку оно уничтожено в связи с истечением сроков хранения.
Пришлось снова подниматься к заместителю председателя суда за разъяснениями о том, почему дело, имеющее доказательственное значение по делам, находящимся в производстве суда, уничтожено.
Сия интеллигентная дама прямо назвала это безобразием и, по личной инициативе, стала звонить в районную прокуратуру, припомнив, что лет пятнадцать назад она, будучи ещё простым судьёй, направляла какое-то дело по запросу в прокуратуру, и истцом в этом деле был означен гражданин с такой редкой фамилией как Клеандров.
При этом она даже пояснила своему телефонному собеседнику, что дело разыскивается ответчиком в лице представителя администрации города.
К тому моменту, когда я приехала в прокуратуру, сведения о деле №2—55 там уже были собраны.
Подав письмо дежурному прокурорскому работнику, и, сообщив ему о предварительном звонке из суда, я получила ответ, что дела такого в прокуратуре не имеется, но решение по нему найдено в архиве районной прокуратуры.
