Изумруд - страница 31

– И как это выглядит? Женщина родила от мужа ребенка, его забрали, и она никогда его больше не увидит? – пытался вникнуть я.

– Кстати, да: подобных союзов у нас тоже нет, – уточнила Тара. – Так как у нас нет… – задумалась, вспоминая слово, – религии, то и понятия брака не существует. У нас полигамия.

На этом моменте мое мировоззрение окончательно пошатнулось. Общество, в котором нет религии, брака, а дети воспитываются сообща… Вырисовывается какой-то идеальный социум коммунистов-утопистов!

– Дайте угадаю: частной собственности у вас тоже нет? – с усмешкой поинтересовался я.

– С чего бы это? – с крайним удивлением ответила мне канцлер. – Конечно же, есть! Только, возможно, система владения и наследования работает немного иначе, нежели вы привыкли. Можно открыть и владеть, допустим, обувной мастерской. Но передать ее придется либо талантливому приемнику из помощников, либо городскому министерству, которое распределит его новому владельцу. Чаще, конечно, первый вариант. А вот вне города, по большей части, преобладают коммуны, занятые одним большим делом: земледелие, скотоводство, горная добыча… Там уже иначе немного… – Она решила не вдаваться в детали.

В этот самый момент в дверь постучали, и после одобрительного ответа Тары в кабинет вошел высокий худощавый парень, который толкал перед собой тележку, полностью забитую блюдами с едой, посудой, чайниками и прочей утварью.

– А вот и завтрак! – радостно воскликнула Тара. – Вы наверняка голодны?

– Да, мой желудок уже готов переварить сам себя.

– Прошу прощения, Ваше Превосходительство! Мы не ожидали, что вы так рано придете в себя, и рассчитывали на ваше пробуждение только к обеду, – оправдывалась она, явно переживая из-за этого неудобства. – Но все уже готово, и мы можем продолжить наше общение за трапезой, – Канцлер указала рукой на стол, который уже был сервирован, а слуга продолжал выставлять блюда.

На всем протяжении своего недолгого пути к столу я не отрывал взгляда от работы этого талантливого величавого парня. По виду ему было лет двадцать, может, чуть больше, но он управлялся с блюдами и посудой так ловко, будто годами оттачивал только это мастерство. Каждое его движение, каждый шаг были словно беззвучный танец. Обходя лакея со спины, я наконец смог всмотреться в его профиль. Острые черты слегка вытянутого лица не выдавали никаких эмоций. Он был профессионалом, которого ничто не могло отвлечь от любимого дела. Глаза его были серыми, но очень выразительными. Как-то неудобно было спрашивать у Тары в его присутствии, к какой касте он относится.

– Остановись на минуту, пожалуйста! Я представлю тебя Его Превосходительству Ардалу, – обратилась канцлер к парню.

В ту же минуту он выпрямился, как струна, расправил свои широкие плечи и округлил грудь. Глаза его смотрели в пол, словно он боялся их поднять.

– Это Сим. Он представитель крази, которые являются талантливейшими работниками широкого спектра. Садовники, официанты, дворецкие, водители, повара и многие другие профессии, которые не подпадают под какую-то общую группу, относятся именно к этой касте.

– Рад знакомству, Сим! – Я с улыбкой подошел к нему и по привычке протянул руку.

Его глаза тут же округлились, и резким движением он поднял голову на Тару, задавая немой вопрос и не понимая, что ему нужно делать.

– Ваше Превосходительство, прошу вас, не стоит проявлять такое дружелюбие ко всем, кого видите здесь. Во-первых, у нас не приняты рукопожатия. Все здороваются друг с другом кивком. Во-вторых, никто из жителей не посмеет к вам обратиться: вы у них вызываете трепет, – разжевывала мне канцлер, отучая быть равным со всеми. – Вы просто не представляете, что вас ждет, если своим дружелюбием вы устраните эту стену между вами и простыми людьми. Вы посмотрите! Он даже в глаза на вас поднять не смеет, – указала она на Сима.