Марина так и рыдала. В кабине уже было как на улице, а Марина оставалась в форме стюардессы.
– Ты что, воспаление легких схватить захотела? – заорала Татьяна.
– Мне уже все равно, – пустым голосом произнесла Марина.
– А нам нет. О живых думать надо. И нужна твоя помощь. Ты самолет знаешь. Так, где твоя одежда?
Марина неопределенно кивнула в сторону салона.
Шкаф с одеждой пилотов оказался рядом с кухонным отсеком. Татьяна извлекла форменное пальто Марины и зимние сапоги, силой заставила ее одеться, потом всучила ей летную куртку (неизвестно чью) и отправила назад к второму пилоту. Мы с Татьяной под взглядами мужиков из обслуги Артура Небосклонова стали обшаривать карманы мертвецов. Пашка стоял с невозмутимым видом.
– Девки, вы чего делаете-то? – через некоторое время шепотом спросил пузатенький. – Нехорошо как-то. Покойники все-таки.
– Мы оружие ищем, – пояснила я. – Воровство – не наша специфика.
– А-а… – сказал пузатенький.
Потом мы обыскали кабину, вернее, то, что от нее осталось, выглянули на улицу.
Пистолетов мы не нашли. Но ведь у террориста было целых два! Куда они могли подеваться? Вылетели сквозь разбитое стекло в снег и лежат сейчас в каком-то сугробе? В его карманах, к моему удивлению, не оказалось никаких приборов или документов. Возможно, они хранятся где-то в салоне. Где он прятался? В туалете в хвосте. Может, все его барахло там? Но пистолеты же были в кабине!
Тут вернулась Марина.
– Я пойду с вами, – сказала она. – Сейчас попробуем аварийный люк открыть. Мужчины, помогите, пожалуйста.
Пузатенький с напарником отправились с нею. Правда, аварийный выход открылся легко – Марина сама повернула ручку вниз, потом оттянула дверь внутрь салона и сдвинула в сторону.
– А лестница? – спросил кто-то из мужиков.
– Есть надувной трап и канат с узлами, – сообщила Марина.
– Трап, – сказали хором все, кто был рядом.
«Трап» выглядел не совсем привычно – два надутых «валика» с «горкой» между ними. Маринка закрепила трап в самолете, и мы вшестером съехали по резиновой поверхности в сугроб, который лично мне достигал до пояса.
Я посмотрела на самого большого мужика в нашей компании и предложила ему прокладывать дорогу в снегу. Мы пойдем за ним. Он, не споря, тронулся вперед.
Наша цель на первый взгляд находилась близко, но если двигаться по густому белому снегу, по которому до тебя никто не ходил…
– Пашка, сделай панорамку, – сказала я. Мы с ним следовали последними. – Самолет, пейзаж. А я чего-нибудь скажу в камеру.
Наши компаньоны медленно продвигались вперед, оставляя позади себя след. Мы с Пашкой остановились, я поведала потенциальным зрителям (если съемка когда-нибудь будет им представлена) о том, где мы находимся и что планируем делать. Потом Пашка опять зачехлил камеру, и мы пошли дальше.
Из дома не доносилось ни звука. В нем было два этажа, строили его из дерева, видимо, срубленного неподалеку. Строили качественно, на высоком фундаменте. При приближении мы поняли, что к основному строению прилегает еще одно. В дальнейшем мы выяснили, что это сарай с дровами. Запасы оказались значительные. Площадка перед дверью в сарай была вытоптана.
От сарая к дверям дома вела тропинка, проложенная в снегу. По ней явно недавно ходили. Никаких собачьих или вообще звериных следов не наблюдалось. Собачьего лая не слышалось, человеческих голосов тоже. Ничто не скрипело, окна были плотно закрыты, но не закрывались ставнями.
