Не желаю больше этого слушать, так как понимаю, что начинаю терять контроль. Развернулась и продолжила путь в сторону кухни. Ещё немного и сама ему жбан проломлю. Мелкий гадёныш. И куда только смотрят его родители? Разве так теперь воспитывают наследных сынов аристократии? Раз богат, красив, то всё можно? Ох, знала я таких паразитов и в прошлой жизни. Но они у меня долго плясали и выплачивали гонорар. За всё. И выплачивали бы дальше, если бы не… авария.
– Эй! Куда пошла?! – огрызнулся сопляк. – Я ещё не закончил! Эй! Проклятье!
Услышала торопливый бег за спиной, после чего мальчишка обежал меня и встал прямо перед носом.
– Я сказал, что ещё не закончил! Кем себя возомнила, дурында? – кричал подросток, после чего злобно усмехнулся. – Знаешь, в чём наше различие? Я могу ещё раз ударить тебя камнем, и мне с этого ничего не будет. Я лишь ребёнок и единственный сын семьи маркизов. Все поверят в то, что ты просто тупая и сама упала. Ха! Тем более, так оно и есть.
Всё… Это была грань. Он такой смелый, так как знает, что никого нет. Может говорить гадости той, кто и отреагировать нормально не может. Даже защититься. Чувствуешь себя героем, сопляк? Что ж… Сейчас проверим, какой ты герой.
Одним резким рывком схватила мальчишку за локоть и швырнула к каменной стене. То ли он настолько слабенький, то ли это у меня сила богатыря, то ли я просто в ярости, и мне плевать на законы физики. В любом случае, мальчик отлетел к каменной стене подобно лёгкому мячику и остался там. Он был так удивлён, что даже охнуть не успел, не говоря уже о криках помощи. Да и я не дала мальчику совершить нечто подобное.
Быстро шагнула к нему и схватила его за воротник рубашки, поднимая мелкого вверх. Захват также пришёлся и на галстук-бабочку, так что теперь эта ткань слегка душила маркиза. Он обхватил мою толстую руку своими тощими пальчиками, стараясь оттянуть, но чёрта лысого ему что-то удалось.
– Знаешь, что я могу? – спокойным голосом спросила у мальчишки. Не гнусавым и не растянутым, который подходил для прошлой Дурнушки. Голос был ровным, мягким и даже радостным. Я даже улыбалась, как обычно, пока держала сопляка на весу. – Я могу сесть на тебя. А после буду прыгать и скакать, пока не прозвучит последний хруст твоих переломанных рёбер. Но а потом, расчленю твоё тощее тельце на десяток частей и разбросаю кусочки по всему особняку герцогов. Ты исчезнешь, и никто даже не подумает, что в твоей смерти виновата «страшная и тупая дурында, которая даже трёх слов связать не может».
Мальчик не просто побледнел: он посинел. Всё его тело трясло. С головы до ног он покрылся потом, словно в речке искупался. Глаза расширились, губы пересохли, а дыхание остановилось. Он разучился дышать.
– Надеюсь, мы поняли друг друга, – продолжала говорить я, опуская мальца на пол. Хоть и убрала руку с его воротника, он не смел и шелохнуться. Лишь с дрожью смотрел на меня. – Брысь, – коротко бросила сопляку, кивнув в сторону коридора, и только тогда маркиз ожил.
Сорвавшись с места и падая на ходу, он мчался прочь, при этом заплакал и начал кричать:
– Мама! Мама!!!
Хм! Детишки! Вот это я понимаю, воспитание. Думаю, мой урок он на всю жизнь запомнит. Что ж, Дурнушка, может я и заняла твоё тело, но знай: пока я здесь, в обиду тебя не дам. И да, меня никто не видел: в этом я убедилась. Однако, надеюсь, проблем всё же не будет.
