Породистость португальского носа
есть следствие перехода горных кряжей,
подпирающих горизонт,
В виноградники – наносы
зелёного цвета на склонах полосами
растущей пряжи,
используемой на похмельный сон,
в котором чайки кричат, подхватив сардину
увертываясь от ног зевак,
топчущих крошки.
Ты тоже дремлешь, перевалив середину
дня в кафе на террасе.
Лишь взгляд, встретив стройные ножки,
машинально виснет, позабыв кабак,
где играли «фадо» на радость туристской массе.
В вечерах,
начинающихся где-то в районе восьми,
есть преимущество – отсутствие трафика на рассвете.
Тогда в пещерах узких дворов, пока они пусты,
по утрам
наступает эпоха уборки мусора.
Что не досталось ртам,
лежит на брусчатке, размазанное по углам,
откуда легче стать содержимым кузова.
Эта практичность использования пространства,
продолжаясь резьбой, сама по себе украшает камень
соборов, уходящих в бесконечность к свету.
И тогда не странно, что в итоге странствий
напротив могилы Васко да Гамы
неменьшая гробница принадлежит поэту.
Отдавая дань местной кухне, надо быть осторожным.
Когда ветром
с площади тянет запах сардин на гриле,
удовольствие вкуса не в этом.
Не пригибая голову, проходит дворцовую печь
изнутри,
намекая, что еду не изобрели,
а споткнувшись, открыли,
смуглянка как экспрессо с пирожным —
короткие шорты, туфельки, движение плеч.
Лиссабон, ранний сентябрь, заброшенная
Работа. Мягкая португальская речь.
(22.09.14)
