– Кто там с тобой пришел?
– Это моя подруга, – по-прежнему хранила спокойствие Татьяна.
– Кого ты привела? – интонация Марии Афанасьевны перешла почти на визг.
– Мою подругу, мы с ней вместе поищем деньги.
– Никого мне не надо! – стукнула о пол старушка своей палкой. – Еще чего… Я говорю – уезжайте, у меня нету ваших денег!
– Бабуль, давай открой дверь, поговорим по-нормальному. – Анатолий почувствовал, что пришла пора ему вмешаться, и он сделал это.
За дверью, видно, совсем перепугались. Об этом можно было судить по вновь воцарившемуся напряженному молчанию.
– Кто это? – наконец почти что прошептала Мария Афанасьевна.
– Мы ничего вам не сделаем, – продолжал увещевать Анатолий. – Поговорить просто хотим, и все.
– Вы кто?
– Меня зовут Анатолий, я даже к окну могу подойти, чтобы вы посмотрели на меня.
И Анатолий шагнул к окну, затянутому мелкой сеточкой, как обычно бывает на дачных верандах, представая таким образом перед находившейся в сенях Марией Афанасьевной в полной красе.
Та осторожно выглянула и всмотрелась в Анатолия. Тем временем Эвелина, понизив голос, проговорила Татьяне:
– Чего ты с ней возишься?
Та неопределенно пожала плечами, как бы говоря, что все же пятнадцать лет ездили и агрессивно наезжать вроде как неудобно.
Тем временем Мария Афанасьевна через стекло веранды начала переговоры с Анатолием. Тот совершенно спокойно отвечал на вопросы старушки, что-то объяснял ей, и через минуту она с кряхтеньем и паузами начала открывать дверь. Вскоре она была распахнута, но для того чтобы войти, нужно было еще слегка приподнять ее – дверь села и открывалась не полностью. Этот момент еще более поверг впечатлительную Эвелину Горскую в уныние. Она все меньше и меньше понимала свою клиентку из Харькова.
Но это было не самое главное испытание, уготованное дизайнеру причесок в этот день. Следующим стал кислый, неприятный запах, который стоял внутри дома Марии Афанасьевны. Природу этого запаха с ходу установить было сложно – тут и протухшие овощи, и забродившие соленья… А еще в «букете ароматов» можно было уловить нечто похожее на аммиак. А по-русски говоря, пахло человеческими выделениями.
Анатолий с Татьяной спокойно восприняли все это и прошли внутрь. Эвелина же скорчила такую физиономию, будто прошла в общественную уборную, не убиравшуюся целый год.
– Мария Афанасьевна, нам все-таки нужно решить вопрос насчет денег, – устало, но в то же время твердо заявила Татьяна.
– Таня. – Хозяйка оперлась на палку, подняла голову и взглянула в лицо своей квартирантки. – Я же тебе говорила, у меня нет денег! Твоих европейских денег у меня нет… Я даже не знаю, как они выглядят!
И, немного подождав, снова повторила:
– Я вовек никогда не знала, что это за европейские деньги, с чем их, как говорится, едят!
Мария Афанасьевна апеллировала своей пламенной речью к незнакомым ей людям, то есть к Эвелине с Анатолием. Но Горская отвечала ей только презрительным недоверием во взгляде. Анатолий и вовсе не выказывал ничего, что бы свидетельствовало о его позиции по этому вопросу.
– Бабуль, мы верим тебе, что ты не знаешь, – спокойно начал он. – Ты, наверное, просто приняла их за какие-нибудь бумажки, сгребла куда-нибудь… Они и на обычные деньги-то с первого взгляда непохожи. Там евро были, что ли?
– Да, – тихо подтвердила Татьяна.
– Ну вот, – уверенно продолжил Анатолий. – Убиралась, наверное, и сгребла. Так?
