Морхольд сплюнул и свернул в пролом в ближайшем заборе. Приостановился, оглядываясь. Что у нас тут? Ага… просто праздник какой-то. Спасибо тебе, садовод-огородник, большое и человеческое.
Черенки обоих вил легко сломались от удара ногой. Воткнул прямо напротив пролома, зубьями к нему, бросил сверху картофельный мешок с давно расквасившимся содержимым. Проржавевшие гвозди, торчавшие из доски-заготовки, только добавили милоты к сюрпризу. Особенно после быстрого окунания ее в грязь. Глядишь, кому-то не повезет. Морхольд быстро расстелил кусок мокрого полиэтилена аккурат перед натюрмортом. И побежал дальше, прихватив еще один сюрприз.
За домом, вросший по крылья, стоял какой-то последыш ВАЗа. Или «рябина-соло», или «гранд-мини». Проржавевший и скалящийся осколками стекол. Взлетая на него, Морхольд услышал позади приятный звук. Треск, хруст и булькающий вопль. И даже один крик. Он не удержался и оглянулся. Вовремя.
Острога успела отбить брошенное боло, зацепив один из шаров. Почти успела. Боло со свистом заплелось вокруг деревяшки. Снимать его придется потом. Морхольд выругался и метнул сюрприз. Топор, коричневый от ржи, свистнул и гулко звякнул, ударившись об угол дома. Ловчий, присев, оскалился и засвистел. Позвал подмогу. И правильно.
Оба его напарника выбыли из строя. Временно или нет – время покажет. Первый точно надолго. Сложно продолжать погоню, когда шею проткнули зубья вил, сразу два из трех. Да и вторые вилы как-то очень подозрительно виднелись под грудью.
Вдобавок на преследователе, еле слышно воющем, лежал его товарищ. И вот этот даже не дергался. Доску с гвоздями Морхольд не видел. Из-за левой руки и тесно прижатого к доске лица. Красота, одним словом.
– Бывайте, ихтиандры фиговы, – не удержался Морхольд и спрыгнул вниз. Ждать подарков от судьбы не стоило.
Приземлиться вышло не очень. Точно в кучу древнего, несколько десятков раз прокисшего навоза. Морхольд крякнул, рванувшись вперед и стараясь быстрее выбраться из чавкающей липкой жижи. За рукав, судорожно подергиваясь, заползла какая-то желеобразная дрянь. Представлять, чего там такое, он не хотел. Ловчий за спиной засвистел пронзительнее, модулируя свист в четко слышимый приказ.
Сбоку мелькнуло темное, стремительно полетело к нему. Морхольд ударил практически не глядя, откатываясь в сторону. Острога хрустнула, не выдержав веса волчары, подкравшегося огородами. Одновременно хрустнуло что-то внутри хищника. Клыки лязгнули, не дотянувшись до жертвы. Морхольд, нащупав сбоку тяжелое, ударил, еще раз и еще. Череп зверя, треснув, вминался глубже и глубже. Спасибо тебе, добрый человек, оставивший на грядках обрезок трубы!
Заскрежетало ржавое железо. Кого-то из подоспевших «серых» автомобиль не выдержал. Охнул, проседая и разваливаясь, спасая жизнь никчемного Морхольда.
– Да чтоб вас… – он сплюнул, вздохнув о верной потерянной деревяшке, и встал.
Спина щелкнула, заставив на мгновение замереть, потерять мир вокруг от вспышки пронзительно белой боли. И отпустила, наполнившись обжигающим кипятком где-то в том месте, где у далеких мохнатых предков отвалился хвост.
По пути, несясь к висевшей на одной петле калитке, подхватил еле заметную в высоченной траве кувалдочку. Почти квадратная головка, наваренная на трубу. Так себе, если честно, но на безрыбье, как говорится…
Волк корчился на траве, брызжа слюной вперемежку с кровью, никак не умирая. Довершая начатое, на него, с уже доставшим уши хрустом, рухнул кусок забора. Свора ублюдков довольно заулюлюкала, однако успела заметить сматывающегося Морхольда.
