К новой философии - страница 50
Критика культуры Станиславом Лемом касалась метафизического аспекта в связи с её «эмпирической безосновательностью» (Лем, 2008, стр. 586). Чтобы избежать такой критики, вращающейся вокруг риторических терминов «рациональное» и «эмпирическое», смешанных Кантом на одном уровне, понятие культуры должно видоизмениться в нашем веку, полноценно соединившись с метафизикой. Видимо, следующий великий синтез, как синтез философии и логики Аристотеля (интеграции философии Платона) и синтез философии и религии Аквинского (интеграции учения Святого Августина), – это синтез философии и культуры, в первую очередь посредством и на основе новой метафизики (интеграции метафизики Айн Рэнд). Культура в моей метафизической интерпретации – это центр динамики Бытия и Небытия. Данная метафизика становится метаметафизикой в том случае, когда она используется для структурирования других метафизических теорий. Далее мы рассмотрим возможность такого структурирования и существования метаметафизики с точек зрения и на примерах культуры, истории и религии.
17. Цикл великой цепи бытия
Причина, по которой есть на свете атеисты, сводится к тому, что некоторые теисты совершенно неправы. Две стороны конфликта сегодня обязаны своим конфликтом теистам, которые совершили ошибку и сохраняют её уже более чем две тысячи лет нашей эпохи, начавшейся с рождения Иисуса.
Иисус учил двум великим заповедям:
1) «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всей душою твоей и всем разумением твоим» (Матфея 22:37);
2) «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Матфея 22:39).
Нашему разуму неявно – то есть, в данном случае он может основываться лишь на вере, – что обе заповеди необходимы и не противоречат друг другу.
Давайте сравним первую заповедь с заповедью иудеев: нам следует бояться Бога и соблюдать его десять заповедей. Иудео-христианская религия соединила страх и любовь по отношению к Богу. Но всё же мы не способны интегрировать страх и любовь (в следующей главе будет сказано больше на эту тему); мы можем только превзойти любовь страхом. Именно это мы и делали всю нашу историю.
Идеалисты неверно истолковали Иисуса и мисинтегрировали христианство с иудаизмом. Размывание исконной веры Христа происходило по мере компромиссов, сделанных его главными апостолами (Петром и Павлом) с Греко-римскими религиозными культами и философскими учениями. И что же мы получаем в результате смешения страха с любовью? Когда мы смешиваем страх с любовью, мы получаем страх, потому что аналогичное есть и в традиционной логике: когда мы смешиваем истину с ложью, то следствием оказывается ложь. Мораль этой истории заключается в том, чтобы не смешивали страх с любовью, а всегда выбирали только любовь.
Но большинство идеалистов только выбрали и, не обращая внимания на контекст, абсолютизировали в догму первую заповедь Христа, а затем перестали заботиться и о второй. Изоляция, вызванная воспринимаемым превосходством и накоплением богатства и власти в руках меньшинства, обострилась в расслоении общества на классы. Мы увидели разногласия в том, как христиане обходились с людьми на протяжении истории, были эти люди язычниками ли, еретиками или голодающими рабочими. Как же они могли так поступать? Как можно любить другого, если Вы ещё не научились любить самих себя? И это вина материализовалась в альтруизме материалистов, которые, конечно же, отбросили первую заповедь и даже противостояли ей, таким образом, вызывая совершенную имплозию неправильно понятых учений. Но это было неизбежное и естественное следствие, так как мисинтеграция ведёт к дезинтеграции. Концепция Бога у Иисуса выходила за пределы того, что большинство людей могли понять на протяжении двух тысяч лет со дня его рождения.