К пеплу, к праху, к крови - страница 22

– Дурак!

Просидев так ещё какое-то время, Юфранор заёрзал, намекая, что пора бы возвращаться и попытался встать. Ноуша обратила к нему лицо, и он понял, что чуть не забыл самую важную часть ритуала: её губы блеснули в лунном будто свете, он наклонился и поцеловал её, сначала нежно, но потом всё сильнее и она, до этого мягкая и тёплая в руках, растаяла вконец и растеклась. Он резко прервал поцелуй и с ней на руках встал на ноги. Прошёл так несколько шагов, пока она вновь не обрела твёрдую форму и поставил её на землю.

В лесу уже стояла глубокая ночь. Ночные хищники, пугающие шорохи, зябкость и влажность воздуха, холодные носы и кончики ушей, любовное настроение. Они держались за руки, когда подходили к сторожке и старик Бартимей, с Каспером на руках, под светом спиртовки ожидавший их, само собой, ничему не удивился, однако свой шанс поворчать всё же использовал:

– Чего так долго?

Ноуша подошла к нему и прошептала, впрочем, так чтобы Юфранор тоже услышал:

– Утром идите без нас, встретимся уже дома.

Он кивнул, с прищуром глянул на Юфранора и улыбнулся ему. Они зашли в тёмные сенцы, было тепло и сонно: трещали дрова в печке, малыши мерно сопели, мама Ангелина слегка похрапывала, а мама Клементина была бессознания. Они молча посочувствовали ей, затем нашли свободное место и, стараясь ни на кого не наступить, устроились и улеглись так близко, что ощущали сердцебиение друг друга, которое через минуту совпало в унисон и они уснули.

Утро, солнечное и свежее, ощущалось как обещание. Избушка была пуста как и было уговорено и Юфранор, проснувшись, почувствовал себя как никогда свободно, поэтому он встал, напился воды из бурдюка и разделся перед мутными окнами, оставив только исподнее. Жест на первый взгляд необъяснимый, но представьте семь ночей подряд в одежде. Тем более, вряд ли он слишком уж тщательно заботился о еë своевременной перемене от ночи к ночи. В избушке он был один, Ноуши рядом не было, однако и по этому поводу он не стал волноваться, – день для него начинался, как аллегретто – умеренно, от того, что только проснулся, быстро, потому как мандраж перед свиданием и весело, потому что за редкими исключениями, весёлость – его обычное состояние. Лёгкая ломка сожаления оттого, что пришлось вчера выбросить не оконченный флакон, сошла на нет, когда он вышел на крыльцо, на улицу, оглядел округу: лес снова предстал ему в своём сакральном величии как и в первый день. Пели птички. Роса на траве уже почти испарилась, но ещё кое-где поблёскивала на солнце. «Надо отлить!»

– Он не оставил чайник, представляешь! – крикнул он Ноуше, завидев её издалека.

Она шла со стороны реки, оттуда где они были вчера, босиком, с мокрыми волосами и свёрнутыми в чехол банными принадлежностями. Он стоял на крыльце, подпирая перила, решив дождаться её снаружи, когда закончил гулять по округе.

– Как будем пить чай? Воду греть не в чем!

Она пожала плечами и улыбнулась, подходя к избушке.

– Далеко до общины? – он спросил.

– Целый день пути.

Она взошла на крыльцо, вся мокрая и влажная. Её синие глаза горели, а губы блестели на солнце. Напряжение росло, но они сдерживали себя, так как оба знали как играть в эту игру.

– Целый день без горячего! – скривил губы Юфранор.

– Хм, неженка! – прошептала она выдохом, взяла его за руку и завела в дом.

Дверь за ними скрипнула, он обхватил её сзади одной рукой вокруг талии, а другой руке даже не помешала плотность её длинной юбки, она изогнулась, закрыла глаза и стоном вздохнула. Юбка всё-таки лишняя в этом разговоре, впрочем, как и всё остальное и все остальные. Этот диалог ведут двое, им всегда есть что сказать и они сначала перебивают друг друга, но потом, как правило, она уступает, но ненадолго, он должен задать тон разговора, затем он будет слушать, потому что её слова, как ему кажется, важнее. Поэтому именно он спрашивает – поэтому именно она отвечает: