– Андрей, сколько лет?
– Что сколько лет?
– Сколько лет, мы с тобой не виделись?
– Мне казалось лет пятнадцать.
– Сколько? Пятнадцать? Его разобрал смех – пять – не может прекратить – пять лет назад я приезжал к тебе.
– Да? Для меня так все пятнадцать, не шучу. Он закашлялся.
– Слушай, у тебя есть что-нибудь с собой из твоих книг?
– Нет.
– А я и не говорил, наверное?
– Нет.
– Черт, ну ладно. Есть работа для тебя, слышишь? Деньги хорошие платят.
– Хорошие?
– Да, можно хорошенько развиться на этой теме. Я если ты помнишь, так или иначе, был в политике.
– Ну, припоминаю.
– На местном уровне, конечно, все было. Тогда!
– а сейчас что?
– Сейчас все поменялось, время идет, знаешь люди меняются.
– Люди не меняются.
– Мы не об этом.
– Согласен. Так что за работа?
– Короче говоря, я теперь работаю по всей московской области, и знаком с огромным количеством разных людей. – Он достает сигарету и закуривает – и один из весьма уважаемых людей, за рюмкой другой, признался, что есть у него что-то вроде мечты – он затянулся и стряхнул пепел на коврик в ногах – автобиографию страниц на четыреста – пятьсот, а я и говорю, что это не проблема, что есть у меня знакомый писатель.
– То есть мы едем к нему? Знакомиться?
– Да.
– Денег сколько? Сколько времени на всё?
– Пять миллионов. Полгода.
– А кто он?
– Давай по приезду, а? Он сам все расскажет.
– Ты в доле? – Артём расплылся в жадной улыбке.
– Да.
– Сколько?
– Один мой.
– По рукам.
– Ты напишешь?
– Да я ему Одиссею напишу, с ним в главной роли.
Артем достает телефон, набирает.
– Ало, Павел Ефимович, здравствуйте, это Артем. Да. Мы будем у вас через тридцать минут. Да, через тридцать. Спасибо. До встречи. – Он убрал телефон.
– Павел Ефимович?
– Да. Он бывший военный, генерал-майор.
– Не люблю военных.
– Хороший мужик, вот увидишь.
– И чем он сейчас занимается?
– Метит в министерство.
– Не хило.
– И я о том же.
– На лубянке офис?
– Да. Он нас ждет.
– Выпить есть?
– У него выпьем.
– Это не плохо. – У меня затрещал телефон, Карина. – Извини, надо ответить.
– Привет малыш. – Чувствую, как она улыбается, говоря это.
– Привет.
– Как дела, добрался?
– Почти на месте. Ты как?
– Сделала кофе, начинаю работать.
– Я тебе позвоню, как закончу ладно?
– Обязательно, люблю тебя.
– И я тебя.
Она отключилась первой. Я убрал телефон и достал сигарету. Открыл окно. Свежий воздух ринулся в салон машины и растрепал мне волосы. И все же чудной день. Надо побыстрей с ними закончить, Бимбо меня ждет. Может, конечно, и не ждет, но его необходимо отвезти в клинику. Старых друзей не бросают.
Где-то на мясницкой мы сворачиваем во двор. Открываются кованые ворота, пять охранников – Филимошкинных, смотрят пропуск Артема. Его видно распирает от этого всего. Паркуемся.
– Ну пошли. Тёма вываливается из машины и машет мне.
– Бегу!
Я иду следом за ним. Старое здание в три этажа высотой. Не первой свежести, всё серое и мрачноватое. Двери с позолотой, по-другому в таких местах и не бывает. Нас пропускают, ничего не спрашивая. Внутри все иначе. Пол мраморный, как в музее. На стенах картины. Я узнал только кувшинки Моне. Я показал Артему.
– Оригинал?
– Да.
– Не хило.
– Я тебе говорил. Пойдем, нам наверх.
Мы пошли по музейной лестнице вверх. От социальной она отличалась абсолютно всем. Перечислять долго и глупо. Что уж говорить, такой мрамор, ну или очень похожий я видел в Зимнем Дворце. Поднялись. Мой знакомый постучался в дверь, она открылась. За большим дубовым столом сидел человек лет шестидесяти. Коротко стриженный, с высоким лбом, на щеках двухдневная щетина, в темных очках.
