– Смотри, как он его! Ничего себе, молоток! По-любому в финал выйдет! Так его, давай! Смотри, у них же веса разные, куда судья смотрит?!
Игорь послушно отсидел всю программу. Под конец он не смотрел на соревнующихся, а разглядывал людей вокруг, потому как на матах он уже вряд ли увидит что-либо новое. Все схватки как по шаблону. Одну посмотрел – и хватит на всю жизнь. Ему просто нравилось сидеть рядышком с отцом, самозабвенно поглощать попкорн и пассивно наблюдать. Хотя лучше бы они пошли все-таки смотреть облака. Ну или что-то другое, где пространства для общения было бы больше…
Он полагал, что после того, как объявят победителей, они с отцом тут же отчалят. Но отец вдруг ни с того ни с сего потащил его вниз к матам. Половина участников уже разошлись. Кто-то из оставшихся натягивал кроссовки, кто-то обсуждал прошедший бой. Отец на секунду оставил Игоря болтаться одного и подошел к низенькому, сухощавому типу. Типа этого Игорь наблюдал сверху в течение всего времени соревнований. Тип имел восточную внешность – татарин или монгол. Бурят, может быть. Они с отцом поздоровались, о чем-то переговорили. После чего отец дал Игорю знак приблизиться.
Игорь с опаской сделал это. Он не представлял, в чем подвох, но ожидание подвоха от любой нестандартной ситуации уже входило у него в привычку. Низенький оглядел его с головы до ног, словно намеревался купить его, отвезти в свою Бурятию и там съесть.
– Знакомься, Игорюня,– бодро сказал отец.– Наш городской тренер, Ирек Римович.
Ирек Римович протянул Игорю руку. Игорь на всякий случай вытер ладонь от остатков попкорна и пожал, что протянули.
На том закончили, попрощались, и двинули в сторону дома. А уже вечером отец огорошил:
– Игорюнь, я тебя записал к Иреку Римовичу в секцию. Будешь ходить к нему два раза в неделю. Будешь дзюдоистом.
Он был так огорошен, что подавился слюнями. От растерянности даже забыл, что в таких случаях иногда полезно с ходу закатить истерику. И хотя часто с предками этот финт не проходил (читай – с мамой), попытаться стоило. Но нужно было закатывать сразу, пока горячо. Истерику он не закатил, только зырил и холодел, и шанс был упущен.
– А зачем?– только и пролепетал он.
– Что значит – зачем?– удивился отец.– Поднатаскаешься. Научишься сдачи давать.
И тут Игорь понял. Причиной всего этого театра – посещение соревнований, знакомство с Иреком Римовичем, запись в секцию,– была все та же злосчастная дверь. А вернее, раздутый вертлявой училкой бред с дракой. Родители поверили училке. Игорю не поверили. Хотя под конец даже постарались сделать вид, что поверили. Но не поверили все же.
– Я не хочу в дзюдо ходить!– начал он оправляться от шока.
– Что значит – не хочу?– удивился отец.– Да ты чего, Игорюня. Все пацаны в детстве спортом должны заниматься. Я тебе как бывший боксер говорю. В будущем пригодится по-любому. Потом еще спасибо скажешь!
«Спасибо» Игорь не сказал. Ни отцу, ни матери. До сих пор убить готов за такую подставу.
Хватило одного-единственного дня, и Игорь обнаружил, что умеет ненавидеть. Вот прям до тошноты. Если бы он так ненавидел живой объект, он бы, вероятно, подумывал об убийстве. Если бы он так ненавидел неживой объект, он бы подумывал о бензине, спичках или взрывчатке. Однако предмет его ненависти ни убить, ни разрушить. Спортивная секция, как ее убьешь? Тренера если только придушить, но он-то не при чем. И потом, на его месте вырастут десять других. Или основателю дзюдо кровь пустить? Но тот и так давно уже умер.
