Он не мог этого сделать. Не мог объяснить. А как? Как объяснить слепому, что такое синее небо? Как объяснить вкус фанты тому, кто ни разу не пробовал? Как объяснить, что такое море, тому, кто никогда там не был? Можно объяснить то, что подкреплено визуально или осязательно. Палец, к примеру. Что такое палец? Да вот же он, ты им в носу ковыряешь. А честь? На нее нельзя указать, ее нельзя потрогать, попробовать на вкус.
Именно для этого и существуют книги. В них, книгах, наблюдая за героями, сопереживая им, следуя за ними путем приключений, невзгод, радостей, побед и поражений, мы познаем такие вещи, как честь, доблесть, взаимовыручка, милосердие. Объяснить все эти понятия можно лишь на примере. Пример же – это короткий рассказ. Книга – аналог физического образца.
Однако Игорь говорит не об этом. Петров вдруг ощутил, как у него на руках зашевелились волосы. Игорь говорит о том, что все эти примеры используются писателями, чтобы навязать ложные ценности. Он говорит это своими словами, как может.
И тут Петров понял. Он понял, что же с ним не так, с Игорем. Понял, что же его сверлило изнутри, словно какая-то опасность рядом, хотя опасности никакой не наблюдается,– только Игорь сидит, какой он враг?
Все эти детские рассуждения о книгах и сказочках – это все следствие. Нечто, плавающее на поверхности, как ряска. Где-то там, в глубине омута, Игорь думает о глобально-устойчивых ценностях. О том, о чем общество издревле имеет укорененное представление. О взаимовыручке. О милосердии. Взаимовыручка – хорошо. Выгнал нищего на улицу – из ряда вон плохо, негоже так поступать реальному пацану. Кто с этим поспорит? Неадекват какой-нибудь. Любить – хорошо. Ненавидеть – плохо. Перевести бабушку через дорогу – хорошо. Бросаться тухлыми яйцами с балкона в прохожих – плохо, достоин ремня. Тонны книг несут в себе все эти представления. И это – правильно. Потому что объяснить то, что нельзя потрогать или увидеть, можно только через книги. Книги – залог успешного и здорового общества. И в этом плане не важно, какая это книга – классика или ширпотреб. И в тех, и в других глобально-устойчивые ценности одинаковы.
Вот только сюжет в романе можно уподобить «замкнутой системе». Той самой, которая из физики, которая помогает с доказательством теорем или выводам формул, но которая при взаимодействии с внешними факторами меняет свои показатели. Так и по жизни. Мы меняем свои показатели, меняем их постоянно. Мы меняем рост, вес, прическу, макияж. Мы меняем поведение, походку, жесты. Мы меняем отношение к людям и событиям. Мы меняем отношение к самим себе. Потому что с возрастом становится понятно, что добро – добром, однако в реальности преобладающее значение имеют контекст, обстоятельства и мотивы. И зачастую мотивы мерзкого трактирщика самые благородные. А нищий, который тебе помог и рассказал слезливую историю, на самом деле сегодня в приподнятом настроении, а завтра своего случайного знакомого он зарежет и съест.
Вдруг за всеми этими невинными наблюдениями Петров начал различать тотальный перекос всей системы ценностей. Он увидел перед собой пацана, уже достаточно взрослого, почти юношу, который до сих пор не определил для себя, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Из таких вот мальчиков впоследствии вырастают чудовища. Такие вот мальчики приходят в общественные места, увешанные взрывчаткой, и запускают детонатор.
