И снова в мозгу кольнула заноза – ключ от склада с декорациями! Куда, интересно, подевался ключ Бельского после его ареста? Но Бельского теперь не спросишь, он отбывает свой долгий срок на сахалинской каторге… Значит, теперь существуют только два ключа – у Славина и у директора. Ключ Славина сейчас даже не рассматриваем. А вот директорский ключ можно легко украсть, и потом незаметно вернуть на место, – ведь все знали, где находятся ключи в кабинете Пейсиха! От этой мысли Аннет даже немного оторопела. Так уж было заведено, что работники кабаре привыкли решать все свои возникающие проблемы со Славиным и директором, и потому все имеют свободный доступ в директорский кабинет, а уж там…
Девушка опять подумала обо всех погибших. И опять один неотступный вопрос буквально просверливал голову Аннет, – какой был смысл в убийстве этих людей? Что-то уж слишком много смертей за последние полгода! Чего ради? Все они далеки от мира искусства, все не имеют дорогостоящих драгоценностей и все не являются богатыми наследниками. Хотя в последнем пункте единственный студент составляет исключение, так как промотал подчистую отцовское состояние. Но опять же – никакой постоянной пассии в кабаре у него не было, да и интереса особого он тут ни для кого не представлял. А впрочем, – для кого-то может, и представлял… как тот санитар… Аннет вспомнила Груздева и подумала, – кто знает наверняка? И сама себе ответила, – никто!
И ей вдруг вспомнился один стих из заветной папочки Эсмеральды:
Мы смотрим в небо – видим бесконечность,
Ей нет начала, нет ей дна.
Кто знает, где родилась вечность
И где теперь рождается звезда?
Мы лишь песчинки в круге жизни-смерти!
Нам не известно, где тут грань…
Забудьте горе и поверьте
В напев цыган и утреннюю рань!
И в звуках этих, может быть, найдёте
Все тайны тех, кого уж нет!
И если навестить вы их придёте, —
Ромашек положите мне букет…
Без сомнения – Аза знала о своём близком конце? Но как, откуда и зачем? И тут же Аннет подумала о себе, – наверное, у меня очень ограниченный творческий потенциал! И никакой фантазии – раз ничего толкового придумать не могу! И опять мысль перескочила на Славина – он всячески поощрял любые творческие пробы каждой певицы и танцовщицы. Под его влиянием и ненавязчивым руководством все они раскрывали свои таланты подобно тому, как чудесные розы раскрываются под рукой искусного садовника! Аннет знала об этом не понаслышке, она на протяжении нескольких месяцев ежедневно наблюдала за этим процессом. А вот за собой, к сожалению, она никакого раскрытия заложенных от рождения способностей не находила!
– Да ну и пусть! – нараспев протянула она в ответ на собственные мысли. – Всё равно я влюблена в кабаре и его неповторимую атмосферу радости!
Помолчала немного и с грустью добавила:
– Если бы только не убийства…
Некоторые произведения девушек Аннет считала просто бездарными, но с удивлением видела, как выслушав их, Славин хвалил этих авторов или исполнителей, потом осторожно делал несколько замечаний, что-то подсказывал, на что-то указывал… словом, вносил некоторые коррективы и – о, чудо! – радостная воодушевлённая девушка начинала блистать, оттачивая и голос и перо! Как всё было хорошо! И в который раз уже Аннет подумала, – если бы только не эти чудовищные убийства! Но опять вмешался внутренний голос:
– Не тебе решать!
Аннет в сердцах несколько раз резко раскрыла и закрыла веер, с которым ей скоро предстояло выйти на сцену. В это время медленно чуть приоткрылась дверь, и к Аннет заглянула Белла Марковская:
