Пока шел наш с Искином безмолвный для хозяина пыточной разговор, Чудинов отложил в сторонку бесполезные по его мнению клещи, присел на деревянный табурет, да призадумался. По всей видимости, соображает, каким образом можно заставить страдать человека, коему самая острая боль лишь в удовольствие. После недолгих размышлений тот наконец выдал, не без заметной доли сожаления в голосе:
– Задал ты мне задачку, Ваня. Оно, конечно, я могу сделать так, что ты будешь сильно страдать. Есть у меня для этого собственные наработки. Однако после применения моей методы существует реальная вероятность, что ты превратишься в банального овоща. Так что, повиси-ка покамест на дыбе, но опосля вашего разговора с хозяином и юной хозяйкой, я тобой непременно займусь, разумеется, коль на то будет их воля. Уж оченно мне хочется подобрать к тебе ключик, чтоб, значица, визжал и дергался, аки бабочка на булавке. Скажу по секрету, Иван, у меня этих бабочек более десятка тыщ из разных концов Земли. Сам отлавливаю.
Нихренасе, он еще и энтомолог-любитель. Оказывается, даже палачам ничто человеческое не чуждо. Бабочек он ловит крендель усохший. Вот только непонятно, где он мог видеть визжащих бабочек, если только в Пустошах.
Ладно. пусть несет любую ахинею, лишь бы оставил меня в покое и раскаленными железяками в пузо не тыкал. Скоро энергии в моем Средоточии поднакопится, тогда посмотрим, кто из нас более продвинутый в заплечных дел мастерстве профи. Ха, любитель бабочек, мать его!
Как только в моем распоряжении оказался достаточный объем маны, посредством незамысловатого антигравитационного конструкта я уменьшил вес своего тела килограммов на восемьдесят. Далее вывернутые в плечевых суставах кости рук с лёгким хрустом встали на место. Опасался, что звук привлечет внимание Чудинова, однако мой мучитель продолжал пребывать в отстраненном состоянии. Вне всяких сомнений, планировал, каким образом накажет мазохиста Ваньку после его общения с хозяевами замка. Я же тем временем обеспечил нормальный кровоток в кровеносных сосудах, чтобы побыстрее вывести из организма накопившиеся токсины, а заодно устранить повреждения мышечных тканей и сухожилий. Восстанавливаться обугленному раскаленными щипцами участку кожи на груди пока запретил – заподозрит этот сморщенный стручок, что с «клиентом» что-то не то и упаси Господь, шарахнет кочергой по башке, а надежный защитный полог я смогу установить лишь через пару-тройку минут. Так что ждем-с.
По мере восстановления организма настроение мое также повышалось весьма и весьма интенсивно. Данному обстоятельству способствовало обсуждение с Искином, каким образом лучше всего наказать изувера Чудинова, а вместе с ним весь людоедский род Астрахановых. Гуманист Николай предлагал лишить моего мучителя его скромных запасов магии, подвесить на дыбе и под пятками развести огонь. Пускай себе подыхает от болевого шока.
У меня же на этот счет было собственное мнение. Нет, так легко эта замшелая тварь не ускользнет на перерождение. Поступлю с ним так, как до этого поступил с боевиками Астрахановых. Помещу во внепространственное хранилище, тем самым уничтожу его бессмертную душу, ибо такие, как он, недостойны перерождения, а перед окончательной смертью он там испытает воистину адовы мучения, так что мгновение, проведенное там, покажется ему вечностью. И пусть кто-то скажет, что это жестоко и негуманно. Мне плевать. Как они со мной, так и я с ними. А все эти россказни о христианском всепрощенчестве для меня всего лишь пустой звук. Кому надо, пусть подставляют щеки для ударов, или еще какие части тела, лично я к подобному не готов и привык отвечать ударом на удар. При этом инициатором драки бываю очень редко, лишь когда основательно допекут.
