– Это Женечка устроился в свой институт времени. Из-за него и произошло-то всё. – вздохнула бабка.
Я внимательно посмотрела на неё, а бабушка, обрадованная нежданным слушателем, продолжила.
Почти накануне очередного Нового Года Евгений, со своими американскими коллегами, явился в Сибирь для исследования таинственной временной аномалии, грозившей обернуться концом света. Случилось это почти тридцать лет назад. Тогда мир не закончил своё существование – просто время в этот день пошло назад. В принципе, это одно и то же2.
Но поворота времени практически никто не заметил, благодаря усилиям со стороны моего семейства. Родители и бывшие Хроносы потратили немало сил на то чтобы мир мог существовать дальше. А вот американский институт времени, в котором работал мой дядя, решил провести исследование феномена, обещанного этрусками. Наверное, там работали неплохие учёные: они узнали, что эпицентр той самой аномалии пришёлся на место падения Тунгусского метеорита. Туда и отправилась группа исследователей.
Учёные привезли с собой машину времени, в которой собирались послать в прошлое к этрускам добровольца. Но этого не случилось.
– Уж не знаю, что там произошло, но в прошлое никто не отправился. – рассказывала бабушка.
– Может, это просто не стали афишировать? – я-то знал, что произошло на самом деле, но старательно играл свою роль.
– Ну что ты! Если бы кому-то удалось отправить человека в другое время, об этом бы узнал весь мир. Особенно если бы это удалось американцам. Уж они-то молчать не стали бы.
Это верно! К счастью, Хроносы в целом, и мой отец в частности, нарушили планы временщиков.
– А что всё-таки с Женей случилось?
– Он пропал. Без вести. Как раз в их лагере. И, я подозреваю, здесь что-то нечисто. Очень уж вежливыми были американцы, деньги даже выплатили. Сказали, что это страховка, но кто ж по страховке столько денег-то выдаст?
– А когда конкретно он пропал? Что этому предшествовало, как вообще произошло?
– В тот вечер он поругался с отцом. Дед до инсульта всё простить себе не мог того, что так с сыном попрощался. Уехал, значит, Женька в тот же вечер в свой лагерь – они недалеко располагались. А с утра звонок оттуда – спрашивали, не у нас ли Джон. Это его так американцы на свой манер называли.
– Так он до лагеря-то доехал?
– Доехал. Вечером его видела практически вся группа. Даже Саша, мать твоя, к нему наведывалась и вернулась, сообщив, что сын жив и здоров. Но утром он долго не появлялся в лаборатории, потом обнаружили отсутствие Жени… Его искали – и наша полиция, и их сотрудники, даже служба безопасности института прорысила все окрестности. Мы тоже участвовали в поисках, хотя толку от нас… Но всё напрасно. Он исчез, как будто и не было Женечки.
– И все эти годы он не давал о себе знать? Ну мало ли, может он просто сбежал, захотел начать новую жизнь…
– Вряд ли ему пришла в голову подобная мысль. И нет – за все эти годы не было даже намёка на то что он хотя бы жив.
Старушка закрыла лицо руками и отвернулась. Плечи её мелко затряслись. Плакала бабушка тихо, будто стесняясь своего горя и стараясь, чтобы я не понял, что с ней творится. Я обнял её, и погладил по голове, как маленькую. Хотелось успокоить бабулю, но как это сделаешь? Я могу лишь сделать всё, для того чтобы найти поскорее старшего брата матери. Чтобы не было того, что есть в моём мире сейчас.
– Спасибо тебе, Мишенька, за то что приехал. – успокоилась вдруг бабушка.
