Вплотную к сараю стояла большая деревянная бочка для сбора воды. Пришелец, поднатужившись, опрокинул эту бочку, и, когда вода вылилась на землю, и без того мокрую, как во время всемирного потопа, бочка была поставлена на попа, а человек в дождевике ловко залез на нее и встал ногами на крепкое дно. Затянув ремень своего дождевика, он уцепился пальцами за выступ в стене и довольно ловко подтянул себя вверх. Спустя полминуты он оказался уже на крыше сарая – отсюда до раскрытого окна было совсем недалеко. К счастью, дождь поутих, и неизвестный теперь не рисковал соскользнуть со стены и, упав на землю, сломать себе шею.
Спустя минуту господин в дождевике через окно влез в дом – внутри царила кромешная тьма. Незваный гость сунул руку в карман, вытащил оттуда электрический фонарь и нажал на пружину. На мгновение луч света осветил белую стену – и тут же снова стало темно: любитель приключений получил сокрушительный удар по затылку и без чувств повалился на пол.
Теперь в полной тишине слышна была только льющаяся с крыши вода, да раздавались снаружи чьи-то далекие мерные шаги. Если бы пришелец сейчас вдруг очнулся и выглянул из окна, он увидел бы, как в дальнем конце улицы в форменном плаще с высоко поднятым воротником идет под дождем полицейский. Но неизвестный лежал в беспамятстве, выглянуть никуда не мог, и страж порядка прошел мимо, глубоко засунув руки в карманы и ежась от затекающих за шиворот капель.
Когда господин в дождевике пришел, наконец, в себя, в комнате, которую он ошибочно посчитал чердаком, было довольно светло. По углам вздрагивали тени от стоящей на комоде керосиновой лампы, сам же он, как стало ясно, лежал на полу в помещении, более всего похожем на спальню молодой женщины.
Слегка повернув голову набок, он увидел в трех шагах от себя мягкое кресло, в котором, забросив ногу на ногу, сидела эта самая женщина – молодая, почти юная, весьма интересная собой и к тому же в атласном бордовом платье. У хозяйки спальни были каштановые, постриженные в каре волосы и голубые глаза, высокие скулы и маленький рот – красный то ли от губной помады, то ли просто по молодости лет.
Неизвестный рванулся было, надеясь встать с пола, но не смог: пока он лежал в обмороке, руки и ноги ему надежно связали. Но еще больше напугало его то, что голубоглазая барышня держала в своих маленьких руках его бумажник, извлеченный из бокового кармана дождевика. Более того – она не только держала бумажник, но и внимательнейшим образом рассматривала его содержимое.
– Вы, господин Глаус, весьма недурно вышли на этом фото, от оригинала не отличить, – внезапно сказала она, не глядя на лежащего у ее ног человека. – Однако полицейский мундир идет вам больше, чем этот насквозь промокший дождевик. Я вас заприметила еще несколько дней назад, когда вы шныряли возле дома. Как вы понимаете, окно я гостеприимно открыла по той же причине – хотелось узнать, как далеко пойдет ваше любопытство. И гостеприимство мое было вознаграждено – мне посчастливилось лично ударить вас по голове этой бронзовой пепельницей, когда вы вломились в мою спальню. И вот теперь вы лежите передо мной, связанный и напуганный, и скажу откровенно, вам есть чего бояться. Вы, конечно, спросите, почему я просто не вывалила вас из окна наружу как мешок с требухой, чтобы вы свалились вниз, сломали руки и ноги и отбили себе все потроха? На это я отвечу просто: всему свое время.
