Стихотворение не дописано, не собрано, а верстка продолжается -для стихов оставлено место… В то время стихи большей частью писались именно в таких условиях»12.
То есть перед нами партийный чиновник, мобилизованный на службу. Пишет он агитки. Каким же образом из-под его пера выходят роман и пьесы?
Если мы займемся вопросом, кто были революционеры, то мы увидим, что практически все они были родственники, выходцы из узкого круга людей. Кроме того, мы увидим, что среди башкир не было ни одного революционера.
Откуда же тогда взялся единственный революционер с дореволюционным стаже среди башкир Даут Юлтый? Ответ прост – он не был башкиром, иначе его бы просто не взяли на тайную работу. Учитывая, что они дружили с Мажитом Гафури, что они похожи внешне, то это скорее всего родственники. И оба не башкиры, а просто люди, направленные на работу среди башкир.
Приведем цитату из книги «Судьба земли, дыхание времени. Ил язмышы, заман һулышы». – Уфа: Китап. 2009. – 752 с.:
Д. Юлтый имел авторитет, ко всем относился дружелюбно, помогал советами, но ни с кем «по душам» не говорил, был одинок. «Это трагедия для писателя», – признался он на II пленуме в марте 1937 г.
То есть башкиры понимали, что он имеет власть, но что он чужак и не общались с ним.
История с Мухаметшой Бурангуловым
Согласно официальным данным, Даут Юлтый до 1920 года был военным комиссаром и секретарём Ток-Суранского кантонного комитета РКП (б).
И там же работал писатель Мухаметша Бурангулов – В 1917—1920 гг. заведующий отдела народного образования и председателем кантонного исполнительного комитета в Ток-Суранском кантоне Башкирской АССР13.
Однако он ни слова ни сказал о том, что работал с Даутом Юлтыем!
Зато в заявлении о приеме в Союз советских писателей Башкирии он с горечью писал: «Пьесы, которые я давал к постановке в театрах или к выпуску в печати издательством, присваивались и выпускались разными проходимцами. Например, в 1918 году я сдал директору Казанского театра А. Кирееву рукопись пьес „Ашкадар“ и „Зянгяр шаль“. Пьесу „Зянгяр шаль“ присвоил Карим Тинчурин, который тогда работал с А. Киреевым. В 1919 году мою пьесу „Карагул“, переданную мной руководителю Башкирского театра Муртазину, присвоил Д. Юлтый, изменив отдельные места (действительно, в энциклопедии „Башкортостан“ пьеса „Карагул“ числится за Д. Юлтыем. – Р. В.). Он же в 1927 году присвоил другую мою пьесу „Ялан Яркей“, сданную в Башгостеатр. Мою пьесу „Башкорт туе“ присвоил В. Муртазин. О двух последних пьесах я подал в суд. Суд признал меня автором пьесы „Ялан Яркей“ и соавтором пьесы „Башкорт туе“ вместе с Муртазиным. Решение суда о соавторстве было незаконно. Это получилось потому, что тогдашние авторитеты, такие как Даут Юлтый и Губай Давлетшин пошли в суд в качестве свидетелей на стороне Муртазина»14.
Как такое могло случиться?
Таким образом получается, что Мухаметша Бурангулов был частью легенды Даута Юлтыя и поэтому ему простили то, что он якшался с валидовцами. Соответственно, у них были короткие взаимоотношения.
Вот что сообщается о Бурангулове:
В 1921—1924 гг. работал учителем сельской школы в родной деревне.
В 1924—1937 гг. преподаёт башкирский язык и литературу в школах и техникумах Башкирской АССР.
То есть он не без оснований боялся за себя, что скрывался в сельской местности. Но в это же время он написал множество пьес. И вот одну из них и «подарил» Дауту Юлтыю. Разумеется, не бесплатно. Думаю, что все пьесы, которые приписываются Юлтыю, написал Бурангулов. Юлтый их просто не мог написать. А Бурангулов лепил как из глины. Стоит их сравнить, как правда вылезет наружу.
![Bo][ing Day истребить «колхозника»](/uploads/covers/fe/bo-ing-day-istrebit-kolhoznika.jpg)
