Когда мы вышли из ВКШ, от тротуара отъехали две черные «Волги», принадлежащие ЦК КПСС. Кто-то со Старой площади тоже слушал Ельцина. И действительно, вскоре на Пленуме Горбачев попенял ему: мол, что же ты, Борис Николаевич, настраиваешь против меня молодежь? И Ельцин ему возразил: «Молодежь сама достаточно зрелая, чтобы разобраться в элементарных коллизиях». Однако вскоре пришло еще одно подтверждение тому, что члены ЦК довольно агрессивно восприняли встречу в ВКШ и вроде бы даже затевают судебное дело против Ельцина. И нашли даже предлог: будто он выдал о членах Политбюро какие-то секретные сведения, кого-то даже оскорбил. Когда Ельцин об этом узнал, снова сник, настроение испортилось, а тут еще какой-то анонимный ругательный звонок по связи АТС-2, которой обычно пользуются номенклатурные особы средней важности.
Я ему говорю: «Разве можно все так близко принимать к сердцу? Они ведь знают вашу ранимость и будут специально морочить голову всякой белибердой». И между прочим, злопыхатели постоянно играли на его душевной уязвимости: грязными звонками и письмами били по нервам.
Однажды нам принесли какой-то текст, который на Арбате продавался за двадцать пять рублей. Когда я ознакомился с ним, моему удивлению не было предела. Оказывается этот текст не что иное, как фрагменты из выступления Ельцина в ВКШ. Я, естественно, показал ему этот «коммерческий экземпляр», и он тут же спрашивает: «А почему мы до сих пор не сделали своей стенограммы?» Действительно, – почему? И он посадил своих дочерей Таню с Леной за работу, и они распечатали те пленки, которые записал Саша Коржаков. Таким образом, у нас появилось двенадцать экземпляров машинописного текста, которые мы затем отдавали людям под расписку.
Из Перми приехал сотрудник газеты «Молодая гвардия» Валерий Дементьев и привез с собой типографский оттиск с выступлением Ельцина в ВКШ без заголовка и без фотоснимков. Этот оттиск мы показали Ельцину, и тот взялся внимательнейшим образом его читать, делая временами кое-какие исправления. Корреспондент уехал, а мы стали ждать из Перми известий. Но их долго не было, и в один из вечеров Борис Николаевич сам набрал номер телефона Пермского обкома партии и поинтересовался у дежурного: вышла ли молодежная газета с его выступлением? «Да, вышла, – подтвердили в Перми, – только название у статьи какое-то странное»… Смотрю, мой шеф меняется в лице, будто услыхал о начале атомной войны. Он мне в тот момент напоминал боксера, пребывающего в тяжелом нокдауне. Положил трубку и на меня смотрит волком. «Вы знаете, Лев Евгеньевич, какой заголовок дали в этой газете?» – Я пожимаю плечами. – «Политик или авантюрист»… Поняли? – огорошивает меня Борис Николаевич. – Чтобы завтра эта газета со статьей лежала у меня на столе».
Утром звоню в Пермь редактору «Молодой гвардии».
– Как же так, Ирина Федоровна, получился какой-то конфуз с заголовком…
– Да все нормально, Лев Евгеньевич. Разве кто-то сомневается – политик Борис Николаевич или авантюрист? По-моему, это однозначно – конечно, политик…
Я ей свое:
– Ирина Федоровна, вы мне голову не морочьте, лучше ответьте – почему такой странный заголовок?
И она объяснила, что есть такой журналистский прием, построенный на контрасте. Слово «авантюрист» обязательно вызовет у людей обратную реакцию и пойдет к нам поток писем в поддержку Ельцина. «А во-вторых, – сказала она, – никто нам не позволил бы такой материал печатать».
