– Причем здесь вы оба?
– Мы слишком давно вместе, Артур. Эрни кричал, что с нашей стороны было предательством скрывать от него безобразия брата.
– Даже до такого дошло?
– Да, махал листком анонимного письма. Он сразу проверил сообщение «доброжелателя» и упрекал нас в том, что мы, зная все, держали его в неведении.
– А так и было?
Она неохотно кивнула.
– Но почему сам Детлог долго ничего не знал?
– Потому что те, кто мог сообщить такую информацию, позволяли себе говорить о Гарри при нас, но не при его брате. Мы люди определенного круга, Артур, и там своя этика.
Звонок прервал разговор, и Блейк, извинившись, взял трубку. А услышав взволнованный голос Макса, сразу насторожился.
– Патрон, очень неожиданные результаты ночной экспертизы! На рюмке с ядом, из которой отравился покойничек, нет вообще никаких отпечатков пальцев. Она, с внешней стороны, была тщательно вытерта. Как вам такое?! – И не стал дожидаться ответа. – Теперь можно не сомневаться, что кто-то заходил к Детлогу в эти десять минут. Не сам же он это сотворил после смерти.
– Любопытно, – умышленно равнодушным тоном ответил Блейк. – А звонки из его кабинета?
– На телефонной станции утверждают, что с данного номера никто в то самое время не разговаривал.
– Спасибо за информацию. Я заеду к тебе ближе к вечеру, и поговорим подробней по дороге на виллу в моей машине.
Он положил трубку и, еще раз извинившись, попросил свою гостью:
– А теперь, Джулия, о последнем человеке из вашей компании, которого вы называли…
– Сидней Белтам.
– Да, вот о нем.
Блейку показалось, что ее лицо посветлело. Или это глаза приобрели теплый оттенок.
– Сидней – выдающаяся личность, – проговорила она. – И всегда был таким, с первого университетского курса. – Потом улыбнулась, но не собеседнику, а чему-то внутри своей памяти. – Он всегда отличался, даже от самых лучших. Не только умом и способностями. Может быть, это человек нового мира, если такой когда-нибудь будет создан. Потому что у Сиднея невероятно высокие жизненные планки, ориентиры на сверхзадачи, вы понимаете? Кто-то из наших профессоров сказал, что у него потенциал нобелевского лауреата, и был, несомненно, прав. Но Сидней не захотел остаться в академической науке, решил уйти в практическую и экспериментальную фармакологию. У него превосходные идеи и разработки. В полном смысле слова, это наш мозг. Не исключено, что Сид станет создателем революционных лекарств, которые спасут жизни миллионам. – Опять немного странная, с нежным оттенком улыбка блеснула на ее лице. – Все, что он делает, делает на отлично с плюсом. Как и в спорте, которым всю жизнь занимается. У него мастерский пояс по каким-то там восточным боевым искусствам.
– Белтам тоже член совета директоров?
– Разумеется.
– А его отношения с погибшим?
– Дружеские были, как и у меня. Ну, и тесные рабочие, конечно.
– Никаких противоречий?
– Простите, Артур, – ему вдруг показалось, что она слишком поспешно полезла за второй сигаретой, – это наивный вопрос. В сложном и очень большом деле никогда не обходится без противоречий. Важно, как люди умеют их разрешать.
– Значит, все-таки были?
Она пустила дымок, и опять, показалось Блейку, немного внутренне напряглась.
– Были, как впрочем, и у меня. Связанные с тем, что у каждого существовали собственные взгляды на перспективы развития концерна и на его рыночную ориентацию.
– Но последнее слово оставалось за Эрни Детлогом?
