Как мы были мамами глухих детей. Книга для родителей - страница 24

Возвращаясь к табличкам, скажу, что постепенно они перестали меня тяготить. Бумажные полоски, фломастер, пара минут времени – вот и все, что надо. Кстати, глобальное чтение у Антона так и не пошло. Он начал замечать печатное слово только тогда, когда научился чтению аналитическому, примерно к трем годам. Когда были освоены все буквы, а слоги начали собираться в слова – только тогда таблички стали иметь для Антона смысл. Хотя мы ими пользовались с самого начала пути. С другой стороны, наш знакомый мальчик Дима, у которого потерю слуха диагностировали в 3 года, обладает удивительными способностями. После второго предъявления таблички он запоминает написание и значение слова навсегда.

А вот типичный вечерний разговор того периода.

Звонок. – Алло.

– Мышь или мышка?

– Мышь.

Гудки в трубке.

Это не телефонное хулиганство, это мы с Ариной готовимся к новому дню. Я вырезаю картинки, Арина пишет слова. Ее таблички – произведение искусства. Причем если я этого просто не могу, то для нее сделать качественную табличку – моргнуть глазом. Думаю, на ее пособиях вырастет не одно поколение глухишей.

Следующие трудности при написании табличек – орфоэпия и надстрочные знаки.

Особенности произношения или написания слов влекли за собой заминки в их оформлении. Попробуйте, к примеру, правильно оформить на табличке слово «яйцо»! Это задача! Вместе с тем сколько хохота «пережили» наши телефоны в эти вечера! Уложив чад и домочадцев спать, мы развлекались, обсуждая прошедшие и предстоящие дни. Но к теме табличек мы еще вернемся.

Музыкальные занятия. Их в сурдоцентре проводит Ольга Евгеньевна Ранева. Это человек, преданный своему делу.

Первый год мы занимались в группе 4–5 человек детей и родителей. Летали птичками, скакали зайчиками, топали мишками, всего не перечислишь.

По большей части проделывали все это мамы, под музыку и капризы детей, с детьми и без них. Каждый раз находился какой-нибудь малыш, решивший для себя, что сегодня он – зритель, и вытащить его из-под стула или заманить попрыгать оказывалось невозможно. Так или иначе, наши усилия и труды не пропадали даром. Медленно, но верно малыши втягивались в процесс, и раз от разу музыкальные занятия приобретали все более осмысленный характер и становились все более и более результативными.

В этот год Антон еще не ходил в садик, и наша с ним жизнь была размеренной и безмятежной. Папа с утра отправлялся на работу, мы, съездив на занятия, проводили время в обществе друг друга, довольные собой и миром. В дни папиных выходных мы позволяли себе отдохнуть от занятий как таковых и «оттянуться» по полной программе. Делали хозяйственные дела, в которых требовалась папина помощь, либо гуляли в любимом парке. В такие дни мы не загружали себя табличками и картинками, не таскали на улицу мешки с пособиями. Все должны были отдохнуть. Остальное – не сейчас. Вероятно, это непрофессионально, но будет ли у меня возможность провести свое материнство иначе, неизвестно. Уж очень хочется просто гулять и быть просто мамой. Без табличек и картинок. И я могу себе это позволить. А сурдопедагогика… Она от меня никуда не уйдет. В конце концов, это единственное, что я умею. И я займусь этим, но не сейчас. Да и мальчик заслужил передышку. Ему тоже хочется просто гулять. И ему мы это тоже можем позволить. Глупо бегать за велосипедом с блокнотом и карандашом. А спокойные игры в песочнице – это не про нас.