Девушка осмотрела класс, уделяя большее внимание дальним рядам, которые были заняты своими делами, как, в прочем, и она. Можно было бы говорить прямо в классе, но разговор не вышел бы приватным. Расположение ее парты давало преимущество разве что быстро выйти, в случае чего. Этим преимуществом она и воспользовалась, подняв руку.
Через несколько минут за ней следом вышел Ханако.
– Я нормально, – по пути в женский туалет Мегуми рассматривала лицо мальчика. – А ты-то как?
– Как я могу быть? Как всегда, хорошо! – он показал на себя двумя указательными пальцами, мило улыбаясь.
– Молодец, – Мегуми неловко улыбнулась. – Одна я тут падаю от усталости.
– Да ладно тебе. Нормально иногда уставать, – Ханако обнял ее, заставляя на секунду остановиться. – У тебя красивая улыбка.
Комплемент же, весьма неожиданный, заставил ее покраснеть помимо ее воли – не то, чтобы бывало иначе.
– Знаешь мне неудобно, что мы опять идем в женский туалет.
– Но не в мужской, да и где мы сможем нормально поговорить? И кстати я нашла одну интересную книгу по биохимии.
– Да? А ты можешь мне дать почитать эту книгу. Я интересуюсь химией все, что с этим связано
– Хорошо. Тогда я напишу тебе мой адрес, чтобы ты мог зайти и забрать книгу, когда тебе нужно.
Они зашли в уборную, девушка проверила кабинку за кабинкой на наличие посторонних, прежде чем кивнуть, обозначая свою готовность к диалогу, и сесть на подоконник, искренне улыбаясь другу, который стремительно терялся в догадках насчет понимания происходящего.
– В этом плане мне тоже немного лучше.
– В каком смысле? – серьезно спросил он.
– В психологическом. В тот момент… когда ты пришел мне на помощь и когда я нашла в себе силы, – выдохнула она, и Ханако вдруг понял, что это откровение, которое доступно только ему, – Словно поймала смысл и цель. Можем ли мы дальше общаться?
Почему-то парень смотрел в пол и ничего не говорил.
Девушку одолело ощущение, что она сказала что-то неправильно. И то, что произойдет дальше, ей совсем не понравится.
– Ты знаешь меня всего пару месяцев. Ты даже не знаешь, чем я занимаюсь и что из себя представляю. Я хочу с тобой общаться! Но скажи мне, чем я помог тебе? Я же ничего не сделал, – он поднял взгляд, полный разочарования, но не в ней, а в себе.
Казалось, это лицо принадлежало совсем другому человеку.
– Потому что ты не прав, если думаешь, что ты мне не помог. Даже если я ошибаюсь вновь, и ты… предашь меня… – прерывистый выдох сорвался с бледных губ. – Я хочу попробовать, хочу отвести тебе важную роль в своей жизни. Потому что у меня нет других причин, что-то делать.
Ханако молча сократил расстояние, а затем приземлился рядом, обнимая девушку, пряча лицо в чужое плечо, вынуждая замереть в этой позе.
– Я не могу спасти тебя, если не могу уберечь от физической боли, – он признавал поражение.
И начало казаться, что он так прощается.
Лицо Мегуми вспомнило новое выражение. Глубокое и невыносимое чувство страха: не за свою жизнь, но за упущение, с которым придется жить.
Если он сейчас произнесет хоть слово о том, что он отказывается от нее, ее будут ждать еще десятки кругов ада, где она будет жить с мыслью об окончании и с желанием дождаться момента, когда все просто оборвется.
– Нет! Мне все равно, что будет на физическую боль, – чуть ли не плача, она вынудила его посмотреть на себя, мягко обхватывая лицо дрожащими руками. – Мне плевать, что будет. Я уже давно привыкла к этому! Потому что я ничего не могу остановить маму. Но, пожалуйста!
