Как написать первую книгу и не выглядеть при этом полным идиотом? Или же… Посвящение всем, кто мечтает написать свою первую книгу - страница 24

Для определения матов в представлении искомом воспользуюсь готовым решением:

Хочу сообщить, что впереди по тексту будет многократное увиливание от конкретно озвученной мысли то вглубь, цепляясь за слова, то совершенно в другую от направления начальной мысли сторону. Это упомянутое где-то выше тяготение к разжёвыванию.

Продолжим.

Пионерия в славные годы моего детства не обходилась без передовиков-глашатаев, и в каждом классе был культмассовый сектор, который отвечал за подготовку стенгазет к различным мероприятиям. Конечно, я был там, среди умников, отличников и грамотеев. Даже не знаю, какие эмоции превалировали в то время. С одной стороны, гордость перед родителями, с другой, стеснение от собственных успехов перед дворовыми пацанами. Ботанов мало кто принимал в «дворовую банду». Поэтому приходилось бегать по стройплощадкам и стрелять «бычки» (окурки) под балконами, а потом жрать (простите) лук с грядок под теми же балконами, чтобы, не дай бог, мама не учуяла запах. Почему дети такие наивные?!

Быть своим во дворе было настолько же важно, насколько не разочаровывать родителей учёбой в школе, поэтому с детства постигалась лояльность и компромисс по отношению к окружающему социуму.

Может мелькнуть мысль о двуличности, но я вас призываю не поддаваться огульному вывешиванию незаслуженных ярлыков. Да, мы хитрили и поддавались соблазнам окружающего мира, шли на поводу хулиганствующих дружков, доказывая своё «не слабо!», проявляли характер, но называть это неискренностью по отношению к родителям и школе вряд ли стоит. Мы не скрывали истинных помыслов и старались больше делать правильно, не имея за душой недобрых помыслов. Не спорю, в тех же условиях формировались и двуличные особи, но это не мы! Мы не особи!

Посмеялись и хватит!

– Что это ты раскомандовался?! – на страже ваших интересов «второй Я».

За пионерией шёл комсомол!

В моём случае он пришёлся на период перестройки и гласности. 1987-89-ый годы, когда возможностей говорить и писать не только к красным датам календаря стало гораздо больше. Стенгазеты разных классов объединились и выросли до общешкольного еженедельного альманаха. Большая часть информации была рукописной, но машинописные строки также случались, когда секретарша Люба шла навстречу передовой молодёжи и настукивала за шоколадку какую-нибудь «нужность». С разрешения «продвинутого педсовета» это произведение ученического искусства вывешивалось на главном стенде школы среди расписания, выговоров Чидыкину и Кудыкину, похвал Петрову и Молодцовой, сообщений о предстоящем субботнике и школьном вечере с выступлением диско-ансамбля без вокалиста.

Обладая сносным читабельным почерком, достаточной коммуникабельностью и определённой известностью среди обитателей учебного заведения, которая складывалась из ведения дискотек, позволили мне быть в составе культмассового сектора школы, где проявились способности к сочинительству и меткому комментированию заурядных событий. С хорошим школьным товарищем (таким же словоблудом) мы поочерёдно строчку за строчкой, в рифму, со смыслом слагали неплохие баллады. По крайней мере, нас пропускала редколлегия стенгазеты и все были довольны.