Алик напряг все свои мышцы, в надежде почувствовать хотя бы какое-то место, где веревки завязаны не очень крепко, и с радостью понял, что приложив усилия может извлечь из веревки одну руку. Что он и сделал. Освобожденной рукой Алик сощурил ненавистную бороду и скотч и потянулся к мобильному на тумбочке. К счастью смартфон оказался как раз на расстоянии вытянутой руки и не был заблокирован, потому что камера была включена, и стояла на паузе.
Среди десятков номеров которые Алик знал на память, в этот момент у него в голове всплыл номер и имя единственного человека, к которому он мог обратиться, и который действительно мог помочь ему в самой сложной ситуации. Он быстро набрал знакомые цифры и нажал вызов. Долго никто не брал трубку, но наконец он услышал на том конце такой родной и спасительный голос:
– Слушаю вас…
– Кира!!! Кира!!! – заверещал он в трубку,– помоги мне, Кира!!!
В понедельник Кира, как и обещала Сергею, приехала в свой харьковский офис, но не на десятую, а в половине десятого – она собиралась перекинуться парой слов с директором, Валентиной Дмитриевной, по поводу нового зама.
В приемной ее радушно встретила красиво украшенная елочка и секретарша Алина, которая немного отличалась от своей киевской коллеги Алены лишь цветом волос – ничего не скажешь, Кира пристально следила за подбором кадров.
Алина, так же как и Алена, задом втиснулась в кабинет с подносом на котором парил кофе с молоком. Кира улыбнулась. Валентина Дмитриевна перехватила ее взгляд и тоже улыбнулась. Директор была женщиной в теле, но не совсем бесформенной, а скорее наоборот, и на лет пять старше Киры. Ее волосы были закручены на голове в высокую, словно башня, старомодную прическу. Таким же был макияж-яркий и старомодный: с подобающими ресницами, голубыми тенями ненатуральными румянами и толстым слоем пудры. С Кирой они были на “ты”, и вполне могли показаться подружками. Однако, это была в определенной степени иллюзия, ибо субординация на Кирином предприятии была выше, чем любые приятельские отношения.
– Итак, Дмитриевна,– Кира достала сигарету и предложила директорше тоже угоститься из ее пачки, – присмотрелась я тебе классного зама. Не парень – огонь!
– Ой, Киро, дай я тебя обниму!
Директора соскочила с кресла и в обход стола затупилась к Кире. Они обнялись. Когда директор расцепила объятия, плечи Киры оказались присыпанными пудрой. Дмитриевна протупилась на место и обе женщины закурили.
– Не очень радуйся, парень этот-мой зять.
– А что…
– Будущий зять.– исправилась Кира, – но мы это исправим менее чем за месяц.
– А чего такая спешка? – сделала наивный вид Дмитриевна, – дождались бы лета-фрукты, зелень, в платье покрасоваться на улице можно…
– Дай бог, чтобы платье, которое мы сегодня купим, через месяц еще сходилось…
– Аааа… – с пониманием протянула Дмитриевна, и еще больше оживилась,– а кто он, этот твой зятек? Это мне как общественная нагрузка, действительно ли он что-то петляет?
– Конечно же, Петра! У меня тут не богадельня… он у меня в Киеве коммерческим директором даже был!
– А чего же ты его себе в Киеве не оставила?– директор хитро прищурила один глаз и подняла брови.
– Много о себе вообразил… – Кира значимо посмотрела на Дмитриевну и изобразив пальцами “ножницы”, добавила, – пришлось ему крылышки подрезать и разжаловать у зятьки…
Обе захохотали.
– Ты, Кира, крутая, как всегда – раз-два и у зятьки. Выходит, ты дочке его сплавила?
